Копейщики

Командор Жоффруа де Сент-Омер перекрестил три десятка коленопреклонённых рыцарей и отошел к алтарю.

- Встаньте, братья. Теперь Великий магистр, как первый среди равных, расскажет о своём путешествии и решениях церковного собора в Труа.

Из боковой галереи, твердо печатая шаг, вышел тамплиер и оглядел собрание. Несмотря на то, что серебро старости уже коснулось своей кистью густых висков и бороды, он выглядел как человек, чей закат еще очень далеко. Прямая спина. Крепкие руки. Внимательные глаза цвета стали.

Гюи де Меро в числе прочих братьев с любопытством разглядывал своего командира и не мог не ощутить чувства гордости. Де Пейн был образцом рыцаря, подражать которому пытались многие. Кому, кроме него, могла бы прийти в голову идея создания ордена бедных рыцарей Христовых? Кто с такой энергией и упорством сумел бы претворить её в жизнь?

Их было девять. Девять человек, приехавших в Иерусалим строить царство Христа на Святой земле. Но только Гуго смог стать тем человеком, которому пришло в голову основать на отвоёванных тяжким ратным трудом землях Братство рыцарей-монахов. Разве не его заслуга, что новобранцами полны казармы, а по сведениям, полученным от казначея, более сорока земельных наделов в Англии, Франции и Испании, перешли во владение тамплиеров?

- Братья! - голос магистра поднялся к куполу и вернулся вниз, покоряя слушателей твёрдостью и отеческой теплотой. - Мне хотелось бы начать с главного. На созванном нашим покровителем Бернардом Клервосским, да подарит ему Господь долгие лета жизни, церковном соборе в Труа был принят наш устав!

Зал взорвался торжествующими криками.

Гюи возликовал вместе со всеми. Еще одна победа де Пейна, безусловно, переводила их братство в совершенно иное положение. Теперь они могли рассчитывать на постоянный приток рыцарей, заинтересованных в служении Иисусу, на признание и одобрение монархами многих стран плана благоустройства завоёванных крестоносцами территорий.

Внезапно де Меро ощутил чей-то пристальный взгляд. Так бывало, когда ему приходилось чувствовать нацеленную в спину стрелу на поле боя. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Гюи обернулся, но странное ощущение уже покинуло его, словно невидимый лучник убрал оперенную стрелу с тетивы. В большей степени для снятия нервного напряжения, чем по причине страха, де Меро оглядел ряды рыцарей.

Бертран, Арно, де Шан, Шантиньян. Кто-то стоит, не сняв кольчужного капюшона, кто-то вытирает пот со лба краем плаща. Но все свои. Те, кто были в ордене лучшими воинами последние пять лет. Молодых послушников пока еще не посвящали в тайны братства, и они не имели права присутствовать на собрании.

«А это кто?» - Приметив странное лицо, наполовину скрытое тенью капюшона, Гюи внутренне подобрался. Неужели среди них сарацинский шпион? Или это - любопытный новобранец? Может, человек короля Балдуина?

Незнакомец повернул голову к окну - и тут де Меро узнал его. Эти желваки на скулах, каменный подбородок, сжатые в тонкую злую нитку губы, холодный взгляд. Раймон ле Энже! Командир отряда госпитальеров!

***

- Скажи мне, Гюи, ну, что мы здесь забыли? К чему весь этот маскарад? Клянусь Святым воскресением, что не сойду с места, если ты не расскажешь мне, в чем дело! - яростно шептал рыжебородый потомок норманнов своему другу.

Спрятавшись за толстыми колоннами галереи, ведущей в покои сержантов, казначея и самого магистра, тамплиеры в простых одеждах монахов с кинжалами, скрытыми в складках хабитов[69], походили сейчас более всего на двух душегубов, затеявших ограбить ростовщика-еврея в богатом квартале Иерусалима.

- Тихо, а то спугнем «крысу», – барон, держа руку на рукояти тонкого длинного стилета, выглянул из-за колонны. Под сводами переходов по-прежнему царила тишина. Ни единой живой души. К полуночи даже монахи, изредка проходившие по своим одному богу известным делам, притихли в своих кельях и отошли ко сну.

- Гюи, не по нраву мне это дело! Какая крыса?! Да здесь их навалом. Что за блажь? Не пристало рыцарям скрываться в темноте, словно разбойникам с большой дороги! К чёрту твои шутки,– снова зашептал Бертран.

- Брат мой, – наклонившись к самому уху друга, тихо заговорил Меро, - Богом клянусь, есть веские причины для бессонной ночи. Сегодня, когда мы только приехали, мне было недосуг доложить сержантам о стычке с мусульманами. Появление в Иерусалиме магистра поставило всё с ног на голову. Одно тебе скажу: мы здесь из-за той самой ночи, когда от нас сбежал сарацин. Среди братьев есть если не предатель, то точно - шпион. Во время молитвы и чтения устава я узнал в одном из стоявших позади - кого бы ты думал? - Меро ещё больше понизил голос и прошептал, - Раймона ле Энже!

- Госпитальера? Ты уверен?