Копья и пулеметы

Была у британцев и другая нешуточная забота – громко и горестно стенать о горькой участи «угнетаемых европейскими тиранами народов». Они долго и увлеченно проливали слезы над страдающими под русским игом поляками. Причем жалость была какая-то избирательная – никогда, ни разу в жизни англичане не озаботились участью поляков, попавших под власть Пруссии и Австрии. Вся их жалость доставалась исключительно «русским» полякам.

(Кое в чем это до жути напоминает нашу современность, когда столь же избирательную жалость проявляют США. Закрывали глаза на вопиющие нарушения прав человека в Саудовской Аравии (верный союзник, ага!), но крайне озаботились участью иракцев, стенающих под игом тирана Хусейна – настолько, что в конце концов вторглись в Ирак и повесили Хусейна после пародии на суд. Старательно закрывали глаза и на все зверства, что творили «эскадроны смерти» латиноамериканских диктаторов (тоже верных союзников), и все сочувствие изливали на кубинцев (правда, как ни бились, с Фиделем Кастро ничего поделать не смогли).

И ведь англичане должны были прекрасно знать, что поляки той части, что досталась России, живут не в пример вольготнее своих единоплеменников, оказавшихся под властью пруссаков и австрийцев. Тех, нельзя сказать, что бы особенно тиранили, но онемечивали старательно.

Меж тем царство Польское, созданное Александром Первым, было, по сути, государством в государстве. Польским королем был сам Александр, но этим всё русское влияние и ограничивалось. Никакого влияния на дела царства наместник царевич Константин не имел – управление оставалось в руках польских чиновников. Сохранился парламент-сейм (в самой России парламент, сиречь Государственная дума, появился только в первом десятилетии XX века). Сохранилась судебная система, своя армия с особой формой, общероссийскому военному командованию не подчинявшаяся (многие солдаты, офицеры и генералы этой армии совсем недавно участвовали в наполеоновском походе на Россию в составе Польского корпуса). Сохранилась прежняя денежная система – вместо рубля ходил злотый. И наконец, государственным языком оставался польский.

(Достаточно сравнить жизнь в царстве Польском с положением ирландцев в Британской империи – едва ли не рабочий скот, – чтобы в полной мере оценить цинизм англичан. Об Индии я вообще молчу…)

Слезами и печальными стонами англичане не ограничивались – они были людьми практичными и роняли ровно столько слез, сколько требовалось в данной конкретной ситуации. Следствие по делу декабристского мятежа очень быстро вышло на тянувшийся в царство Польское английский след…

Южное общество декабристов поддерживало тесные связи с польским тайным обществом, готовившим свой мятеж с отделением от России. Полковник Пестель на допросе показал: «В 1825 году я сам был в сношениях с князем Яблоновским и Городецким, коих видал в Киеве. Оные мне говорили, что общество их в сношении с обществами прусским, венгерским, итальянским и даже в сношении с английским правительством, от коего получали деньги».

Ведущий допрос генерал-адъютант А.И. Чернышев: «Вы приводите весьма кратко слышанное от князя Яблоновского и Городецкого, что польское общество находится в сношениях с английским правительством, от коего получает деньги; но умалчиваете о подробностях сих сношений – и о лицах, через коих оные происходят, тогда как сами же рассказывали г. Юшневскому то же, но гораздо яснее, а именно, что в делах тайного общества принимает искреннее участие английский кабинет и обещает в нужном случае оказать содействие».

Пестель: «Английское правительство находится с польским тайным обществом в сношении, снабжает их деньгами и обещает снабдить также и оружием».

Неизвестно, в каких отношениях с английской разведкой находились сами декабристы, тот же Пестель (по разным причинам следствие слишком глубоко не копало). Но кое-какие детали заставляют насторожиться и сделать определенные выводы. Пестель считал, что «должна Россия даровать Польше независимое существование». А это уже чисто в английских интересах.

Гораздо дальше пошли авторы «Манифеста», с которым «диктатор восстания» князь Трубецкой 14 декабря 1825 г. должен был явиться на Сенатскую площадь[1]. Благоглупостей там много – но опасных благоглупостей. Возьмем пункт шестой. Специально выделю его крупным шрифтом.

УНИЧТОЖЕНИЕ ПОСТОЯННОЙ АРМИИ.

Самый верный путь уничтожить Россию как государство, разорвать на части, начиная с национальных окраин, или по крайней мере погрузить в кровавую кашу, из которой страна выбиралась бы очень долго, – опять-таки к пользе геополитических соперников. А кто у нас тогда был геополитическим противником номер один? Англия, конечно…

Верные Николаю офицеры потом отмечали в докладах: на площади среди простолюдинов были замечены неизвестные личности, щедро раздававшие водку и деньги. И это безусловно были не декабристы – они были в Петербурге людьми заметными, все их знали… Ответа на этот вопрос историки так к не нашли – просто неизвестные…