Копья летящего тень. Антология

Одна из кроватей, поставленная поперек комнаты вместе с трехстворчатым шкафом, была почему–то пустой — и я села на нее, опершись спиной о шкаф. В голове у меня вертелась одна–единственная мысль: «Значит, это Ингер?.. Ингер?.. Ингер?..» Но тут страшный грохот заставил всех замолчать, а меня — отвлечься от моей идеи–фикс. Шкаф накренился, дверцы с треском распахнулись, и все вывалилось наружу: одежда, книги, посуда, сверху посыпались макароны и крупа, свалились на пол два длинных тепличных огурца и переломились пополам.

Несколько секунд общего молчания сменились диким хохотом и визгом.

— Это знамение! — крикнул кто–то.

— Не нужно ничего убирать! Пусть останется след!

— Молодец, Лиля, — сказал мне появившийся откуда–то из темноты Себастьян. — Теперь у нас не два, а четыре огурца!

Только я одна не понимала, почему такой шум. Недоуменно пожав плечами, я встала и пересела на стул.

Во время этого интермеццо в комнате появилась Лилиан. Лицо ее было бледным, рыжие волосы разметались по плечам, взгляд был устремлен мимо меня. Она кого–то искала. Если не меня, то кого? Она стояла возле двери, неотрывно глядя в «датский» угол. Что она там такое увидела? Что Дэвид Бэст целуется с Ингер? Что все они продолжают орать «skaal»? Что в этом особенного? Какое отношение Лилиан имеет к… я чуть было не подумала: «моему» Дэвиду? А у Ингер это здорово получается: затягивается сигаретой, запрокидывает назад голову, выпивает поцелуй Дэвида, не обращая ни на кого ни малейшего внимания… Ага, кажется, Дэвид заметил стоящую у двери Лилиан. Ласково отстранив от себя Ингер, он встал, держа в руке бутылку с пивом, отхлебнул из горлышка, подошел к ней.

— Как дела? — непринужденно спросил он у Лилиан. — I am sorry. I cannot offer you a drink… Would you like to drink? Шотландский виски?

Лилиан отшатнулась от него, прислонилась спиной к двери.

Я от удивления разинула рот. Они были знакомы! И я ничего об этом не знала! Заметив насмешливый взгляд Себастьяна, я снова закрыла рот. Совершенно идиотская вечеринка!

Англичане, взявшись за руки, танцевали: двигаясь по кругу, они одновременно подбрасывали ноги вверх, как можно выше, с грохотом приземлялись, сопровождая свои «посадки» агрессивным скандированием одних и тех же слов. Танец сопровождался всеобщим воем и беспорядочными криками.

— Идиоты, — сказала я, обращаясь неизвестно к кому, и направилась к двери, где в замешательстве стояла Лилиан. — Ты остаешься? — спросила я у нее.

Она молчала.

В комнату вошел странного вида африканец: розовое пальто, доходившее ему почти до пят, так обтягивало его тонкую талию, что он был похож на девушку. В руке он держал огромный, ярко–желтого цвета пакет. С невозмутимым достоинством здороваясь сразу со всеми легким кивком головы и никому не улыбаясь, «розовый» направился прямо к Венсану, сидевшему за столом. Прислонив к ножке стула свой огромный пакет, «розовый» протянул Венсану руку и нехотя улыбнулся, показывая ряд крупных, желтых зубов. Массивная оправа очков и оттопыренная, очень толстая нижняя губа придавали его лицу выражение постоянного недовольства.

— Лилиан! — крикнул Венсан из–за батареи пивных бутылок. — Жиль–Баба интересуется твоими стихами!

«Розовый» Жиль–Баба снисходительно, с оттенком еле заметного презрения, кивнул в сторону Лилиан. Расстегнув свое длинное пальто, он сидел возле стола с таким видом, будто на этом столе были не пивные бутылки, а дипломатические бумаги.

— Сядь сюда, — с оттенком той же самой презрительной снисходительности произнес Жиль–Баба, глядя на Лилиан поверх массивной оправы, — нам нужно поговорить.

«Нужно? — подумала Лилиан, внутренне ощетинившись при виде этого самонадеянного негра с французско–мусульманским именем. — Мне, что ли, нужно?»

Тем не менее, она шагнула к столу и села на пододвинутый Венсаном стул. Искоса посмотрев на сидящего в другом углу комнаты Дэвида, Лилиан хмуро спросила:

— В чем дело?

Жиль–Баба беззвучно рассмеялся.

— Она похожа на кошку, — сказал он Венсану с таким видом, словно речь шла не о сидящей за столом Лилиан, а о ком–то отсутствующем. — На шипящую рыжую кошку!

Лилиан фыркнула, вскочила, но Венсан взял ее за руку и снова усадил на стул.

— Не обижайся, я пошутил, — все с той же обидной для Лилиан снисходительностью сказал Жиль–Баба, явно довольный произведенным его словами эффектом. — Мне понравились твои стихи — те, что напечатаны в газете!

Лилиан вопросительно уставилась на него

— Здесь слишком шумно, — невозмутимо продолжал Жиль–Баба. — Пойдем ко мне, поговорим!

— Жиль пишет диссертацию о современной русской поэзии, — пояснил Венсан, — собирает материал.

Лилиан снова фыркнула. У нее не было никакого желания стать «материалом» для этого африканца. Искоса посмотрев туда, где сидел Дэвид Бэст, она заметила, как маленькая, очаровательная, словно фея, белокурая Ингер взяла его за руку и увела из комнаты. «Это конец… — в отчаянии подумала Лилиан. — Конец… Я была слепой. Я слушала Высокую мессу, не имея никакого представлении о реальном Дэвиде…»