Копии за секунды. История самого незаменимого изобретения XX века

В течение следующих двух с половиной лет Карлсон жил в Бруклинском центре молодежной организации YMCA (и тратил на жизнь не более 20 долларов в неделю), в меблированных комнатах на Генри-стрит, 270 в Бруклине (где его арендная плата была меньше одного доллара в день); и в доме у своей тети Рут, в Пассаике, Нью-Джерси. Рут была одной из пяти сестер его матери. Это она подарила ему игрушечную пишущую машинку, когда ему было десять лет, и она была его главным спонсором в течение двух лет учебы в Калтехе, одолжив ему более 200 долларов. В канун Нового года, в 1932 году, он переехал из Пассаика в город, сняв комнату в Гринич-Виллидж, в квартире писателя-фантаста и драматурга по имени Слейтер Ла Мастер, который был на шестнадцать лет старше и только что развелся. (Три года назад Ла Мастер опубликовал книгу под названием «Видение в радуге», которую современный дилерский список редких книг описывает как «странный детективный роман с участием любителя гашиша».) Через месяц Карлсон переехал снова, в квартиру Лоуренса Дюмонда, репортера газеты «Дейли ньюс», который поместил объявление с приглашением напарника по квартире. Квартира была крохотной, всего одна комната без кухни, но двое молодых людей прекрасно уживались вместе, потому что Карлсон работал днем, а Дюмонд ночью. Они виделись, в основном, в выходные дни и иногда играли в воображаемые шахматы, когда шли завтракать в столовую на Шеридан-сквер.

Между тем научно-исследовательская работа Карлсона в Bell Labs[7] принесла ему глубокое разочарование. «На мой взгляд, это были практически задворки лабораторий, – рассказывал он Дюмонду семнадцать лет спустя. – Это была одна из самых неприятных работ как с точки зрения самой работы, так и с точки зрения ее месторасположения. Мы работали в подвале старой пристройки, отдельной группой из четырех или пяти человек. Помещение больше походило на маленькую фабрику или мастерскую». То, что их просили делать – примитивная проверка качества на образцах гранулированного углерода, материала на основе угля, использовавшегося в микрофонах телефонных трубок, – казалось Карлсону унизительным и одновременно подтверждало его прежнее мнение о себе как слишком неуклюжем и лишенном нормальной координации, чтобы работать в лаборатории. (В реестре личных недостатков, составленном им в Калтехе, он написал: «Очень низкая способность делать что-нибудь руками либо с помощью развитой координации и моторики или силы. Как говорится, я не могу даже ровно распилить доску. Поэтому о работе в лаборатории не может быть и речи».) Решив через год, что такая работа не поможет сделать карьеру, он подал заявление на перевод в патентный отдел фирмы, представители которого незадолго до этого расхваливали Карлсона работникам его лаборатории, и пошел работать туда в качестве помощника одного из адвокатов по патентам. Позже он объяснял: «Эта работа казалась мне более интересной. Я думал, что у меня будет возможность получить общее представление о том, что происходит в лабораториях». Он был уверен, что такие знания принесут ему пользу, когда, как он продолжал надеяться, сам станет изобретателем.

Изобретательство не выходило у него из головы в течение этих первых лет жизни в Нью-Йорке. В записных книжках он описал свыше четырехсот идей для создания потенциально выгодных изделий, среди которых был дождевик с желобками для отвода воды от брючных штанин; зубная щетка с заменяемой щетиной; прозрачный тюбик для пасты, сделанный из целлофана; фильтр для сигарет из перфорированной пластмассы (который он испытывал, к своему удовольствию, в течение нескольких дней); полые стеклянные блоки для возведения прозрачных несущих стен; устройство для гравирования на металле, на котором можно было работать, как на пишущей машинке. К числу его изобретений также относятся усовершенствованная крышка для бутылок с имбирным пивом; спичечные картонные пакетики с целлофановой оболочкой, через которую можно было видеть, сколько еще осталось спичек; сменная пуговица для рубашек, прикрепляемая к диску из клейкой ткани; и «шарнирная ручка», перо которой крепилось на крошечных шарикоподшипниках. Он обнаружил, что некоторые из его идей, например, дождевик со сточными желобками, уже были запатентованы; у него никогда не хватало ни времени, ни денег, чтобы продолжить разработку какой-либо другой из них. Однако онне переставал записывать новые идеи и отмечать те области, которые заслуживали дальнейшего внимания: «Способ использования предприятий по переработке сахарной свеклы во время мертвого сезона».

Между тем, раздумывая над этими изобретениями, он постоянно возвращался к давнему увлечению, к своему юношескому интересу к печати.