Копия

– Это… это была твоя идея? – спросила Джемма. Ей вспомнились слова Саперштайна. «Реплики не чувствуют грусти, любви или сострадания. Для них есть только выживание или смерть. Вот и все».

Каллиопа проигнорировала вопрос.

– Люди всегда думают, что мы ничего не запоминаем, – сказала она. – Не обращаем внимания, не слушаем. Что все мы слабоумные. Но я-то слушала. Я многое знаю. Даже умею пользоваться оружием.

В ту же секунду, словно в ответ на ее слова, прямо рядом с туалетом прозвучала еще одна очередь, отозвавшись гулким болезненным эхом в голове и зубах Джеммы. Она снова услышала крик (кажется, какой-то мужчина звал на помощь), а затем выстрел.

Но Джемма успела узнать голос. Сердце ушло в пятки от ощущения безнадежности и собственной беспомощности.

Это был голос Уэйна. Это Уэйн лежал на полу и умолял о помощи. И хотя Джемма не чувствовала жалости к нему, она понимала, что это значит. Контроль над аэропортом перешел к репликам.

Теперь они мстили.

– Всегда есть огонь, правда? – сказала Каллиопа. – Во всех сказках всегда есть огонь. Как ты думаешь, гореть больно? – Она обернулась к Джемме и взглянула на нее своими большими, горящими любопытством глазами.

Глава 17

Нужно было уходить. Дым, который и без того уже клубился в углах и под потолком, теперь проникал в маленькое помещение тяжелыми сплошными волнами, отравляя воздух. Джемма читала где-то, что во время пожаров большинство погибает не от самого огня, а от того, что вдыхает слишком много дыма. Ее легкие уже казались тяжелыми и влажными, словно пропитанное дождем полотенце.

– Теперь все в порядке, – сказала Каллиопа. Слова были такими абсурдными, что до Джеммы не сразу дошел их смысл, словно они были произнесены на незнакомом языке. «Теперь все в порядке». Рука ритмично пульсировала болью, и, возможно, с каждым ударом пульса вытекала ее кровь. Когда они встали, она увидела пропитанную алой кровью бумагу на ладони и следы крови на полу. Как странно, что вся эта кровь вылилась из нее, что в ней вообще было столько крови.

Джемма замерзла. В ее голове вдруг возникло одно воспоминание. Однажды, когда ей было лет восемь-девять, она из ванной услышала, как ругаются родители. Она стояла под ледяной водой, не шевелясь. Вспоминая об этом сейчас, девушка не могла понять, почему просто не выключила кран. Но тогда она не думала об этом. Она решила, если не будет двигаться – не будет существовать, а если не будет существовать – перестанет слышать их крики.

– С тобой все в порядке, Джем, – сказал Пит и обхватил ее за талию, кашляя. Глаза у него слезились. – Обещаю, все будет хорошо.

Он говорил то же, что и Каллиопа, произносил тот же набор звуков, смысл которых до нее не доходил. Она смеялась без остановки, смеялась и дрожала.

– Ей нужен врач, – закричал он сквозь дым, словно кто-то мог его услышать.

Каллиопа уже была у двери. Она тронула пальцем ручку, чтобы проверить, не нагрелся ли металл.

– Врачей больше нет, – ответила она.

Только тогда Джемма осознала, что вокруг все стихло. Не было слышно ни криков, ни стрельбы. Только треск огня, жадно поглощающего все на своем пути: штукатурку, потолочные панели, грязные ковры и матрасы. Вот чего никогда и нигде не пишут про огонь – какой он громкий. Словно все, к чему он прикасается, кричит.

Когда они вышли из туалета, Джемма с облегчением увидела, что поблизости огня нет. Хотя она могла слышать его неподалеку. Звуки, которые издавала искореженная мебель. Предметы, резко меняющие форму, взрывающиеся, обращающиеся в пепел. Звук самого ужаса. Но дым был еще хуже. Она почти ничего не видела, каждый вдох вызывал приступ кашля.

– Вниз, – сказал Пит, но, чтобы она поняла, пришлось повторить еще раз. Присев на корточки, он снял футболку и обвязал ей запястье. Так они и пробирались на четвереньках во главе с Каллиопой. Хотя Джемме не терпелось от нее отделаться. Она мечтала, чтобы реплика исчезла, просто растаяла в дыму, как мираж. И вместе с тем боялась ее потерять. Сами они никогда не найдут выход. Она не была способна думать в таком состоянии, понятия не имела, где искать лестницу. Она боялась, что все уже сгорело: двери, окна и все пути. Что они ползут к выходу, которого уже нет.

«Во всех сказках всегда есть огонь».

Пол был скользким от крови, повсюду лежали тела. Возможно, одно из них принадлежало Уэйну. Ей хотелось закричать, заставить всех проснуться, бежать, выбраться на волю, хоть она и знала, что все они мертвы – реплики и солдаты, рожденные по воле случая или произведенные в лабораториях. Теперь все они спали вместе, укрытые слоем дыма. Она была рада темноте, которая скрадывала очертания тел, уже теряющих реальность.

Джемме пришлось проползти мимо тела реплики, которой пулей снесло полголовы. В руке у нее все еще был пистолет, и Джемма увидела ее пальцы: тонкие, бледные и изящные.