Копия

Джемме казалось, она помнила, откуда пришла. Значит, чтобы не вернуться к амбару, она должна идти в противоположном направлении. Раз они наткнулись на одну ферму, значит, здесь есть и другие. По крайней мере, так она себя успокаивала. И лучше бы там оказались все блага цивилизации и никто не считал ее убийцей. А еще лучше будет, если она найдет трассу, где полно машин и нормальных людей: мамашек, везущих своих отпрысков на футбол, испуганных начинающих водителей и дантистов.

Она поклялась самой себе, что, если каким-то чудом вернется домой, никогда в жизни больше не пожалуется на скуку. Она мечтала скучать каждый божий день до конца своих дней и в конце концов умереть от скуки. Буквально.

Итак, Джемма снова пустилась в путь, прихрамывая и опираясь на палку, которую нашла в подлеске. Дважды ей пришлось останавливаться, чтобы перемотать повязку на ноге. Получалось очень неуклюже, ведь нужно было обходиться одной дрожащей рукой. Отек не спадал, и это пугало.

Мили оставались позади одна за другой, но Джемму по-прежнему окружали лишь крепкие стволы дубов, кленов и берез. Их ветви плотно сплетались над головой, с трудом пропуская солнечные лучи. Как-то раз вдалеке мелькнул олень. Время от времени на ее пути встречались старые каменные фундаменты, оставшиеся здесь, должно быть, с незапамятных времен. Она все твердила себе, что скоро, скоро, совсем скоро выйдет к дороге.

Наступил вечер. Тени приобрели синеватый оттенок. Несколько раз ей мерещился отдаленный шум трассы. Вот там, за той группой деревьев, она точно слышала автомобильный гудок. Жутко болела голова, и отчаянно хотелось пить. Она уже давно плакала на ходу, и сквозь слезы верхушки деревьев порой казались ей крышами домов или проводами. В наступающих сумерках обмануться было еще легче. Она где-то потеряла и вторую сандалию, но снова ничего не заметила.

А потом стало темно.

Джемма кричала и громко звала на помощь. Уже не заботило, кто ее найдет, и она жалела, что пустилась в этот побег. Она кричала, пока не охрипла, но никто так и не отозвался.

А потом она увидела в отдалении настоящий дом. Крыша его поросла травой, и все же это было жилище. Нет… даже не один дом. Три домика теснились на небольшой поляне, словно сказочные избушки, по мановению волшебства возникшие в лесной чаще.

Не будь она в таком отчаянии, сразу бы заметила заколоченные окна, сорвавшиеся с петель двери и прогнившее дерево. В этом селении никто не жил уже много лет или даже десятилетий.

Не будь она смертельно уставшей, она бы заметила и старый колодец, едва прикрытый ветхими досками.

Но она страшно устала и совсем отчаялась, а в лесу было так темно.

Джемма наступила на край круглой кладки и взглянула под ноги, но было слишком поздно. Прогнившие доски не выдержали ее веса, и девушка рухнула вниз, в раскрытую пасть темного тридцатифутового колодца.

Часть третья

Глава 22

Почти в тот же самый момент, когда Джемма упала, Кристина и Джефри Ивз подъехали к полицейскому участку города Браунсвилла, штат Пенсильвания, который находился в каких-то десяти милях от центра природного заповедника Секвойя Фолз, где на дне заброшенного каменного колодца без сознания лежала их дочь.

Один из многочисленных осведомителей мистера Ивза среди людей в погонах сообщил, что люди Саперштайна могли перепутать Джемму и Пита со сбежавшими репликами. За день до этого они побывали в Ланкастере, но обнаружили там лишь руины. Место, где Саперштайн зализывал раны и безуспешно пытался найти новые источники финансирования, было уничтожено взрывом. Кристина отказалась даже думать о том, что тело ее дочери может находиться среди других останков, извлеченных из-под обломков.

Капитан Агравал провел их по длинному темному коридору, и они оказались в мрачной комнате без окон, где обычно допрашивали свидетелей.

Как могла она дожить до такого? Она в полицейском участке, ее дочь пропала, а десятки других детей превратились в пепел. Казалось, в ее жизни образовался огромный провал, и она не помнила, не понимала, как оказалась по эту сторону.

Внезапный приступ страха затуманил ее зрение и заставил пошатнуться. Кристина испугалась, что ее привели сюда, чтобы показать тело Джеммы, холодное и безжизненное, с неподвижными синими губами.

Много лет назад они с Джефри отказались принять факт смерти единственной дочери. Они нарушили естественный ход вещей и получили своего ребенка назад, уже после того, как смерть забрала ее у них.

Кристина не могла отделаться от пугающей мысли, что смерть все же вернулась, чтобы сравнять счет.

Но, когда дверь наконец распахнулась, она увидела лишь Пита Роджерса. Он был бледен и крайне истощен, но определенно жив. Она едва не заплакала от счастья. Он сидел за столом, установленным между парой металлических полок, поверхность которого была абсолютно пуста, не считая пары каких-то картонных коробок. Или может, так выглядели улики в Ланкастере. Он был завернут в теплое одеяло, а в руке сжимал пластиковый стакан горячего шоколада. Холодную комнату с бетонными стенами освещала одинокая лампочка без абажура.