Копия

Там, в университете, Иван познакомился с одним электронщиком по имени Валера, соседом по комнате в университетском общежитии, и они, не ради денег, а только из интереса и своего совершенствования, стали ремонтировать радиотехнику своим знакомым. В то время такие специалисты были навес золота. Молва быстро облетела район, затем весь город, а происходящие в стране перемены начали баловать не бедных людей иностранной аппаратурой, которые не жалели денег, чтобы японское или немецкое чудо техники, не дай бог сломавшиеся, снова показывало и играло. Самое страшное в той ситуации, что отказать кому то из сильных города сего, связанных одной цепью, было равносильно самоубийству. Физически с тобой ничего бы не сделали, даже отчисление из университета по надуманной причине показалось бы маленькой неприятностью по сравнению с визитом бравых парней их УБХСС (Управление по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией), которые легко и непринужденно могли посадить за решетку, лет так на несколько. Комнатка в общежитие стала мала и они, чисто за символическую плату, смогли договориться об аренде подвального помещения в одной из пятиэтажек недалеко от университета. В СССР наступал тот момент, когда деньги могли решить почти все проблемы, став для большинства единственным предметом поклонения. Ценности молниеносно менялись и далеко не в лучшую сторону.

Влад поражался, когда летом, всего на несколько дней, Иван приезжал в Мариуполь и отдавал родителям целую пачку десятирублевых купюр, рассказывая, как он их заработал. Мать, называя его кормильцем, чуть не плакала от счастья – денег в то время катастрофически не хватало. Переход на рыночные отношения больно ударил по труженикам металлургического комбината “Азовсталь”, где она работала. Почти половину зарплаты выдавали бартером, и большинство мужского населения города тогда ходило в пакистанских рубашках “Tabani”, затягиваясь югославскими сигаретами “SET”.

Страна, словно огромный тяжелый грузовик, водитель которого не справился с управлением при повороте с закольцованного пустынного шоссе с ложным названием “Счастливое будущее” на манящий своим трафиком дорогим машин и неоном город “Только бизнес”, вылетала в кювет, рассыпая во все стороны из кузова собранный столетиями урожай.

Началась короткая эра кооперативов и мелких фирм, которые плодились, словно прусаки на кухне, где ушедший в запой хозяин перестал поддерживать чистоту. Через два года к Айвану и его компаньону присоединился Влад, также успешно поступив в университет. Дела их ремонтной фирмы шли в гору, что, естественно для того времени, не осталось без внимания хищного взгляда местного криминалитета, аппетиты которого росли по мере увеличения пищи. Союз окончательно вылетел на обочину, перевернулся и развалился на пятнадцать разных частей. Несмотря на бурелом, который журналисты мягко назвали ветром перемен, домой в Мариуполь братья не собирались возвращаться, понимая, что там точно также, только теперь придется начинать всё сначала. А рязанская “братва”, набираясь опыта и умнея, постепенно переходила от обычных сборов мзды с “точек” до полного финансового контроля “крышуемых” ими предпринимателей. Теперь в фирме появился ещё один человек, так сказать “смотрящий”, который полностью занимался всей бухгалтерией.

Они уже не чувствовали себя хозяевами своего небольшого предприятия и это угнетало. Наладив поставку списанных по гарантии компьютеров из-за рубежа и комплектующих, дела стремительно пошли вверх, но отдача была минимальна. С увеличением прибыли возрастал процент, снимаемый людьми, помешанных, словно большие дети, на черных огромных джипах и обязательной тяжелой золотой цепочкой с крестом. Братьям трудно было мириться с этой данностью, которую начинали сравнивать с рабством, поэтому после окончания рабочего дня они через пару часов возвращались назад, заходя в подвальное помещение с черного входа, и работали уже только на себя до поздней ночи, минуя финансовые отчеты. Официально фирма принадлежала Владу и Валере пополам, но совладелец отказался участвовать в этой схеме, найдя тысячу причин, хотя братья отлично понимали, что она только одна. И это обычный животный страх, как у белого зайчика, чьи глаза казалось, выпрыгнут из орбит при виде голодного, уставшего после долгих изнурительных поисков пищи, волка.