Копия

Взгляд второго конвоира был более острый и где-то далеко на подсознательном уровне, словно котенок, просительно тихо скребущийся лапкой об входную дверь, закралось подозрение, что не всё, как обычно. Он обернулся и ещё раз посмотрел на Стеблина, который стоял в ожидании, когда откроется следующая дверь, опустив и повернув в сторону голову, слегка скинув челку парика на лицо. Именно так вела себя всегда, по пути из комнаты свиданий, Джессика. Ничего не обнаружив, охранник решил своё сомнение, которое так и не покинуло его, считать издержками работы, вызывающие необоснованную излишнюю подозрительность. А вопрос коллеги, проходящего мимо, на кого будет ставить в сегодняшней игре, окончательно заглушил это неуютное ощущение. Только потом в кабинете следователя, просматривая видеозапись камеры наблюдения, вспоминая каждый шаг, жест и движение, он поймет, чем оно было вызвано. Мизинец на правой руке, который всегда был немного согнут в районе первой фаланги только у одного арестанта в этой тюрьме – Стеблина. Первый раз, ещё полгода назад, обратив на это внимание, он тогда сделал вывод, что это последствия давней травмы и успокоился, больше не придавая данному факту никакого значения. Об этой своей ошибке он расскажет только жене спустя много лет, наслаждаясь бездельем на заслуженной пенсии.

Влад вместе со стариком Сандерсом, сидя в машине, наблюдал со стороны за выходом брата, который с олимпийским спокойствием, не ускоряя шаг, направлялся к автостоянке напротив.

– Это он или она? Я не могу понять,– прошептал Билли, пристально вглядываясь через лобовое стекло в силуэт подсевшим с возрастом зрением.

И будто услышав этот вопрос, Айван, понимая, что за ним наблюдают, непроизвольно на шаге поднял ладонь до груди, и рука изобразила жест, ставший популярно известным во всем мире благодаря певцу Dio, сжатый кулак с выставленным мизинцем и указательным пальцем.

– Получилось, – медленно проговаривая буквы, растягивая удовольствие, с улыбкой произнес старик.

Влад молчал, переведя взгляд на центральный вход исправительного учреждения. Меньше всего на данный момент он хотел бы услышать оттуда рев тревожной сигнализации, сопровождающийся гулким хаотичным топотом форменных ботинок. До машины оставалось пройти несколько ярдов, когда небольшой уличный шум разрезал, не щадя барабанные перепонки местных жителей, вой сирены. Его мышцы мгновенно сократились, сжав всё тело, а пальцы, не чувствуя боли, впились в кожаную обмотку руля. Он много раз, глубоко анализируя, представлял подобную ситуацию, ненавидя её и в первую очередь себя, за то, что не мог найти решения. Городок Оберн слишком маленький, чтобы была возможность затеряться в нём, а через пару тройку минут будут перекрыты все выезды из него. Это конец.

Билли также прекрасно всё понимал и просто удрученно опустил голову, не желая наблюдать за дальнейшим, в отличие от Влада, который упорно смотрел вперёд, лихорадочно ища выход. Первая мысль это было выгнать старика из машины, надавить на педаль газа, забрать брата и дальше… ничего хорошего – погоня, заблокированная дорога, руки на капоте, арест обоих. Вторая мысль была менее эмоциональная и поэтому совершенно противоположной – просто развернуться, неспешно поехать в Сиракьюс, успокоиться, принять поражение и начать обдумывать, что делать дальше.

Звук сирены электрическим разрядом пробежал по спине Айвана. Всё его нутро призывало встать на месте и оглянуться, но переборов это желание, он, не ускоряя шага, продолжил путь к автомобилю, ожидая каждым нервом своего тела окрик с требованием остановиться. Со стороны казалось, что он абсолютно спокоен и происходящее не имеет никакого к нему отношения.

Влад перевел взгляд с центрального входа на ближайшую застекленную тюремную вышку с небольшим по всему диаметру балконом и сразу ничего не мог понять. Караульный, словно истукан с острова Пасхи, стоял, не поддавая никаких признаков беспокойства, расслаблено держа автоматическую винтовку в руках и наблюдая через солнцезащитные очки за тем, что происходит на внутреннем дворе тюрьмы. Его абсолютно не отвлекал постепенно усилившейся вой сирены, только редкие прохожие начали оглядываться в сторону источника. И в этот момент с Уолл-стрит, находящейся на северной стороне исправительного учреждения, вывернул черный, полностью тонированный микроавтобус Chevrolet Express с круглыми желтыми знаками на дверях и проблесковыми маячками на крыше, отключив которые на улице снова восстановилась обыденная суетливая тишина, заставившая Сандерса в ту же секунду поднять голову.

– Твою мать, вот дерьмо, – ругнулся старик под глубокий выдох Стеблина, который словно ребенок, начал стучать ладонями по рулю от удовольствия.

Они одновременно повернули голову в сторону Айвана, который уже открывал дверь Ford Fiesta и садился в машину.

– Ну что, Билли, будем прощаться, теперь у нас разные дорожки. Приятно было иметь с тобой дело. Вернешься домой?

– Взаимно. А насчет возвращения в Нью-Йорк, подумаю на досуге. Спешить мне некуда.