Копия любви Фаберже

– Детка, со мной не пропадешь. Я имел всех телок, которыми ты любуешься в глянцевых журналах. Но – достали. Честно вот говорю, достали. То им «Картье», то «Шоме» подавай. Я и подавал. Но они же такие глупые! Наверное, я тебя ждал. Чтобы влюбиться по-настоящему. Ну и ты, я уверен, от такого мужика, как я, не откажешься…

Единственное, о чем мог говорить Малышевский, – это о своих многочисленных достоинствах. От понтов, сочетающихся с явной профессиональной несостоятельностью и некомпетентностью, Алле поначалу хотелось смеяться. Потом чем-нибудь крепко заткнуть все время трындящий рот. И, может, даже вылить на лысину стаканчик-другой экологически чистого сока. А вдруг натуральная продукция, взращенная на полях сельхозпредприятия «Pan Zahar Group», окажет стимулирующий эффект на мозги этого недоумка?

Последний месяц блаженный компании избавил сотрудников от приступов с трудом контролируемой ярости. Всезнающая Ольга разузнала: А-Хули лежит в больнице. Поскольку не жрать он не мог, а жирная задница, видимо, несмотря на все уверения в собственной неотразимости, доставляла Малышевскому беспокойство, он налопался каких-то капсул для похудения. После чего обдристал офисный туалет, попал на своем автомобиле в аварию и в конце концов был увезен в реанимацию.

И вот снова объявился. Говно не тонет…

… – Тики-так у меня все будет, когда ты оставишь меня в покое, – простонала Алла, искоса наблюдая за входом в кафе. Иногда руководство играло в демократию и обедало вместе с сотрудниками. Вот бы Андрей пришел! – А научить ты меня можешь только позе глупого пингвина, который робко прячет тело жирное в утесах!

– Да, похоже, йога уже не поможет. Ты очень агрессивна, детка. У тебя давно не было секса, бедненькая. Сейчас мы с тобой перекусим. А потом я зайду за тобой после работы и подарю тебе незабываемую ночь. Страсти, порока и наслаждения!

Тренер улыбнулся так радостно, что Алле стало стыдно. Может, это просто психически ненормальный человек? Тогда, конечно, шутить не следует. Над дебилами не смеются, их жалеют.

– Не беспокойся, – Алла снова обернулась. Ого! Паничев собственной персоной! – У меня все в порядке с личной жизнью. К тому же я не думаю, что простой секретарь достоин такого уникального мужчины, как ты! Так что поищи себе другую компанию для обеда! А уж для ночи страсти и порока – тем более!

Расплатившись, она специально прошла возле Виктора, солнечно ему улыбнулась. Совладелец «Pan Zahar Group», обычно всегда такой приветливый, не снизошел даже до легкого кивка. Он взял стакан с соком и почему-то забыл поставить его на поднос, вертел в руках. Потом тонкое стекло хрустнуло, и сок выплеснулся на темно-серый костюм от Armani…

Глава 6

Санкт-Петербург, 1903 год, Карл Фаберже.

– Вот и Великий пост скоро начнется. А что, Карл Густавович, будут ли в этом году на Пасху яйца в мастерских делать? По правде сказать, жду не дождусь. У меня уже много имеется! – Дама быстро расстегнула шубку и ловко подцепила на палец висевшую на шее цепочку венецианского плетения. На ней крепилось аж три миниатюрных яйца – белое гильошированной эмали, красное, тоже эмалевое, но гладкое, отделанное жемчугом, да еще золотистое с бирюзовым васильком.

«Приказчики рассказывали, что некоторые клиенты и до дюжины яиц вешают, – сразу вспомнил Карл, взглянув на цепочку. – А разве же так много красиво?!»

Но обычного раздражения, которое всегда вызывали не имеющие вкуса покупатели, не возникло. Наоборот, Карл приветливо улыбнулся даме и сказал:

– Как не будут! Конечно, изготовим. Яйца на эту Пасху получите особенные. Квадратные!

Глаза покупательницы сразу стали напоминать плохо закрепленный в оправе жемчуг. Еще миг – и вывалятся.

– Квадратные, – восхищенно пробормотала она. И от избытка чувств присела на стоящий возле витрины диванчик с полосатой обивкой. – Квадратные – да разве ж такое возможно?!

– Возможно, – стараясь не расхохотаться, подтвердил Карл. – Смею вас заверить-с, яйца планируется изготовить натурально квадратные!

Ему вдруг захотелось подхватить даму под руку и закружиться в веселом танце. Или (шутить так шутить!) и в самом деле нарисовать дурацкий эскиз квадратного яйца. Или…

– Вот, прошу, соблаговолите принять, – он достал с витрины каменную фигурку танцующего мужика в красной рубахе. – Это вам, подарок, примите же!

Стоящий рядом приказчик печально вздохнул, а Фаберже рассмеялся.

Сегодня вечером – в театр! Танцует Матильда! Сто лет она не появлялась на сцене, видно, уезжала на гастроли. И вот осталось потерпеть совсем немного. Уже через пару часов поднимется занавес, являя стремительный полет непостижимой, как камни, чистейшей, как горная река, Кшесинской!

«Какой же я был дурак, что заснул тогда на спектакле в честь коронации, – в очередной раз укорил себя Фаберже, упаковывая подарок для растерявшейся клиентки. – Заснул, вот дурак! Работы накануне выдалось чрезвычайно много, а место у меня на балконе, не заметил, как задремал. Хорошо, что хоть на бенефисе Кшесинской сидел я в партере. И увидел…»