Коптский крест. Дилогия

  В Дейр-эз-Зоре предстояло продать лошадей и пересесть на лодки - шестьсот от километров вниз по библейскому Евфрату, до Эль- Фалуджи. Потом - снова ступить на сухой путь, преодолеть еще полсотни кэмэ до Багдада и там отдаться на волю другой великой реки древней Вавилонии, Тигра. По ней имелось вполне цивилизованное сообщение - до Басры ходили пароходы турецкой и английской компаний, так что последние полтысячи километров можно было преодолеть дня за три- четыре в относительном комфорте.

  В конце этого пути нас ждала Басра - один из крупнейших портов Персидского залива. Из Басры в Суэц регулярно бегали пароходы - Суэцкий канал вдохнул в эту древнюю морскую дорогу обрела новую жизнь.

  Весь маршрут - через Ирак, вокруг Аравии, через Суэцкий канал и в Александрию, - должен был занять около месяца. К тому же, он давал нам свободу маневра - если неведомый враг сядет на хвост, можно будет двинуть из Басры не на запад, в Суэц, а на восток - в Персию или Индию. А там турки замучаются нас ловить. Впрочем, не хотелось бы это проверять - мы и так, скорее всего, вернемся куда позже намеченного срока, а в Москве пока много чего может случиться.

  На словах все это легко и просто, а вот на деле.... даже прогулка из Триполи в Маалюлю далась нам с трудом - что уж говорить о таком долгом путешествии! Больше полутора тысяч километров по сирийским плоскогорьям и рекам, несколько крупных и неизвестное количество мелких селений... короче - срочно нужен помощник, слуга, проводник - называйте как хотите, суть от этого не меняется.

  ******************************************

  - Барин, побережитесь! Ну, клятая....

  Голос Антипа вывел Олега Ивановича из задумчивости. Отставной лейб-улан держался по левую руку - его серая кобыла играла, мотала головой, и порываясь вырвать повод из рук седока. Тот хлопнул хулиганку по ушам; кобыла намек поняла и пошла спокойнее. Впрочем она то и дело норовила сорваться с шага на рысь и выворачивала шею, пытаясь дотянуться зубами до колена всадника. И - всякий раз получала по носу; Антип, дослужившийся до помощника полкового берейтора, видел эти штучки насквозь.

  - Молодая, ишшо, не выездили как следовает... - буркнул Антип. - Порядку не знает. Её бы в полковой манеж на недельку....

  Олег Иванович покосился на спутника. Антип Броскин, рядовой второго го лейб-уланского Курляндского (с 82-го года лейб-драгунского) Его Величества полка оказался для маленького отряда бесценным приобретением. Ваня, еще в Маалюле присматривавшийся к солдату, оказался прав: Антипа тяготила гражданская жизнь вести после выхода со службы. Он нипочем бы не оставил армию - благо, ротмистр граф Крейц, сын старого полкового начальника Петра Киприановича Крейца, обещал порадеть о подчиненном. Ротмистр переходил в армейскую кавалерию с повышением в чине и обещал своему любимчику лычки унтер- офицера и завидную должность полкового берейтора. Однако ж, отец ротмистра, старый граф Крейц умер, и офицер, чьи дела пришли в расстройство после разорительного иска по наследству, принужден был оставить службу. Этот грустный факт поставил крест на амбициях Антипа. В городовые он не пошел - хотя и звали, предлагая место даже и в столице. Поваландавшись года два и претерпев обидное фиаско в коммерческих начинаниях, Антип пристал к троюродной сестре, которая, со своей рязанской кумой, отправилась в паломничество по Святым Местам. Так он попал в Маалюлю, где и познакомился с Олегом Ивановичем. Тот оценил таланты бывшего лейбгвардейца: город Антип покинул уже в роли проводника, конюха и слуги джентльмена - "с хозяйской кормежкой, одёжей и жалованием серебряной деньгой", он выражался. С появлением Антипа, у путешественников исчезли проблемы с лошадьми - как с верховыми, так и с вьючными. Последних было теперь две; бывший улан сам выдирал их на базаре, прикупив заодно, кобылу и для себя. Большая часть багажа уместилась во вьюки; остальное, в двух кофрах, матушка- настоятельница обещала переслать в Триполи, в контору Русского Палестинского общества- для отправки в Одессу. Туда же ушло и письмо - насчет пересылки корреспонденции Семёновых русскому консулу в Александрию.

  Кроме лошади, Антип выбирал для маленького отряда и амуницию. Он цельный день возился с седлами, потниками, подпругами - бог знает, как еще называется все эти клубки ремней и пряжек, - и поменял в итоге половину амуниции. К тому же - Антип охотно учил и барина (так он упорно, несмотря на все возражения, величал Олега Ивановича) и барчука, как обращаться со всем этими непростым хозяйством. А заодно - давал массу практических советов по части верховой езды. Результат не замедлил сказаться - уже через два дня пути путешественники изрядно улучшили кавалерийские навыки, а так же попривыкли к манере речи нового спутника. Антип поливал лошадей замысловатой бранью; доставалось и нерадивым ученикам. Барин, конечно, барином - но раз Олегу Ивановичу не пришлось служить в кавалерии, то в речах Антипа и проскальзывали порой снисходительные нотки.