Коптский крест. Дилогия

  - Цветное? - удивился барон. - А что, пикантно. Но ведь, мон шер, не всякая дама решится такое надеть. Это, знаешь ли...

  - неприлично. - Вздохнул Никонов. - Вот и я так сказал. И мадам Клод, которой она пыталась все это всучить - ну, модистка сестры, - того же мнения. А потом они вдвоём заперлись в примерочной; а когда вышли - щечки у модистки раскраснелись, что твои яблоки; и болтала она исключительно по-французски. . И, что самое забавное - Ольга ее понимала, хотя и не знает на языке Рабле ни слова.

  - Да, загадочно, - покачал головой барон . - Цветное белье говоришь? Хотел бы я увидеть...

  - Что ж, барон, ваше желание несложно удовлетворить, - раздался голос Ольги. - Можете смотреть.

  Все трое обернулись и...

  Барон, увидев в дверном девушку, застыл. Ольга стояла в проёме двери, в коротенькой - чуть выше середины бедер, прозрачной рубашке, отделанной лиловыми кружевами; ткань ее более всего напоминала туманную дымку. Остальное... оно тоже было лиловым, кружевным, а в разложенном виде уместилось бы на странице книжки - причем свободного места осталось бы еще много. Ножки нахалки обтягивали прозрачные, лиловые чулки в мелкую сетку; наряд довершали туфельки на немыслимо высоком, тонком каблуке. Надо ли говорить, что и губы, и ногти, при взгляде на которые Никонов вспомнил о панночке из "Вия", тоже были лиловыми?

  Из прихожей донесся невообразимый звук - то ли писк, то ли сипение, то ли кашель. Яков, красный как рак, замер в дверях, не в силах шевельнуться и оторвать глаз от возмутительного зрелища. А Ольга, поймав его взгляд, вызывающе улыбнулась и слегка качнула бедрами.

  - Ну что, барон? Довольны?

  Лейтенант, будто пружина, соскочившая со стопора, бросился к Ольге, с грохотом повалил стул... кинулся назад, к столу, сорвал скатерть, - на пол посыпались тетради, ложки, со звоном разлетелся стакан, - и снова к девушке, укутывая ее скатертью, будто сетью...

  Очнувшийся барон бочком- бочком , пробрался к выходу - и выскочил в прихожую, потянув за собой Якова. Оба опомнились лишь на углу Спасоглинищевского, в полусотне шагов от флигеля.

  - Да, брат....- вздохнул барон. - Экий, видишь ли, конфуз... а барышня-то - огонь! Ну и нравы у них там, в будущем! Бедный Серж...

  Яша молчал, преданно глядя на Корфа. Только в глазах его прыгали чертенята.

  - Ну ладно, пойдем, что ли. Они там без нас разберутся. Однако - предвижу перемены в жизни моего старого друга...

  Так, что там у тебя по бельгийскому подданному? - внезапно сменил тему барон. Что-нибудь удалось разузнать?

  - Пока ничего, господин Корф. Но скоро все по другому будет! Знаете, барышня, - и Яша невольно оглянулся назад, - дня три назад передали мне кой- какие из своих приспособлений. Теперь- то уж я постараюсь...

  - Видел я эти приспособления! - хохотнул барон. - По гроб жизни помнить буду! Помирать стану - не забуду!

  Да нет! - затряс головой Яша. - Вовсе не то, господин Корф! - Это такие штучки - ну, коробочки, - они могут и речь записывать, как на фонограф, и картинки. Как аппарат фотографический - только картинки движутся. И маленькое все такое! Вот, смотрите!

  Яков вытащил пластинку фотокамеры и стал показывать изображения на небольшом, с половину открытки, экранчике. Корф так увлекся зрелищем, что совсем загородил тротуар; редким прохожим приходилось сходить на мостовую, обходя его.

  - Толково напридумывали, что и говорить - барон, наконец, оторвался от удивительной коробочки. Теперь они неспешно шли в сторону Маросейке. - Да и штучки это женские... - барон мечтательно причмокнул.

  - Ну да ладно, о чем это я... - с чего это ты мадмуазель Ольгу каждый раз провожаешь? Она что, сама добраться от Гороховской не может? Куда уж, кажется, проще - взяла извозчика и ...

  - Они в одиночку через портал ходить не хотят! - ответствовал Яша. - Говорят - их при переходе страх охватывает, сил нет. И чтоб одна - ни за какие коврижки!

  - И все? - спросил барон. - только в этом дело?

  - Не только. - помотал головой Яша. . - Она одна пройти не может. Раньше и у мадемуазель Ольги и у господина лейтенанта было по бусинке. А теперь барышня свою отдали - Геннадию этому. Вот и приходится мне ее водить. Господину лейтенанту самому некогда - они меня и посылают, с шариком...

  - А ты, вижу, этого Геннадия не любишь. - заметил барон, от которого не укрылась гримаса собеседника.

  - Да ну его, - махнул рукой Яша. - Да и что мне его любить? Он что, рубль серебряный? -

   - Ну, гляди сам. Я-то его не видел, только со слов Сержа и знаю, судить не могу. Одно скажу - дела мы большие затеваем, тут без доверия никак.

  - Да я что, я ничего, - Яше страсть как не хотелось развивать тему. Бог дал человеку два уха и один рот, чтобы он больше слушал и меньше говорил - как говорила покойная тётя Циля. Пусть уж господин лейтенант и барышня с этим Геннадием разбираются.

  Барон задумался, а потом продолжил:

  - И ты, значит, туда- сюда каждый день ходишь?

  - Хожу. - подтвердил Яков. - Барышня каждый день к господину лейтенанту бегают. А я ее провожаю - а потом, вечером, обратно.