Коптский крест. Дилогия

Чистая публика опасливо пробиралась через все это пахучее, шумное столпотворение, уворачиваясь от лошадиных хвостов, да стараясь не вступить в свежие кучи навоза. Приличные дамы шли, брезгливо поддерживая складчатые юбки, рядом семенили приказчики да мелкие комиссионеры, из числа тех, что квартировали в "Мясницких" мебилирашках, неподалеку.

Однако ж две гимназистки, пробиравшиеся через лубянское столпотворение, вовсе не замечали многочисленных препятствий. Барышни ловко избегали опасностей, не обращая никакого внимания на окружающий их грубый реализм – они щебетали о чем-то своем, и радостно улыбались. А что? День солнечный, от учебного года остались считанные дни; обе собеседницы юны и красивы, а пирожные в кофейне на углу Никольской и Лубянки такие аппетитные!

– Ой, Русакова, ну что ты за трусиха? Мы только на минутку зайдем: возьмем мере?нги и сразу убежим! И никакой инспектриссы там нет, вот увидишь! – убеждала подругу одна из девушек. Но та лишь качала головой, не решаясь поддаться на уговоры.

– Тебе-то легко говорить, Овчинникова! А я всего две недели как попалась этому мерзкому Вике-Гли?сту! Если бы не эти ваши американцы – уж и не знаю, что сталось бы! Матушка ни жива ни мертва была, когда он на нас напустился… –

Вторая девочка хихикнула: – Ну да, это они могут. – Американцы наши, я о них говорю. – пояснила она в ответ на вопрошающий взгляд своей товарки. – Уже неделю в нашем доме живут, а я все привыкнуть не могу – такие они… не как все. Знаешь, этот мальчик, Ваня – он Николку на самокате кататься учит! А его папа, Олег Иванович, нас пригласил на воскресенье в парк, на пикник, вот! Хочешь, пойдем с нами? –

Нерешительная девочка задумалась. Ей явно хотелось согласиться на предложение подруги.

– Знаешь, давай зайдем к нам, чаю попьем? – барышня решилась отложить трудный вопрос. – Вот, прямо сейчас, возьмем меренги у "Жоржа" – и к нам? А там все и обсудим. –

– Ну, хорошо, уговорила, – легко согласилась подруга. – Кстати, а твой кузен, морской офицер – он дома теперь? –

– Опять ты за свои глупости, Овчинникова! – привычно возмутилась нерешительная, – Он же старше тебя на 15 лет почти! Как не стыдно? –

И обе девочки скрылись за стеклянными дверьми , возле которых висела вывеска "ЖОРЖЪ COFFEUR".

"…. Для исправления повреждений, кои окажутся в необходимых для опытов и исследований минных запасах морского ведомства, а также для заказа новых предметов и на материальные потребности для мастерской и для гальванических операций вообще, ассигновать сумму 500 руб. серебром.

Для ознакомления с подводной гальванической минной частью гг. офицеров морского ведомства назначить, по усмотрению и выбору начальства, некоторых из них в числе не менее трех к участию в сих занятиях – из наиболее способнейших к практическим операциям, вполне ревностных и благонадежных."

Никонов, зевнув, отложил журнал. Настроение у него было совершенно неерабочим. Лейтенант только час, как вернулся к себе на квартиру; все утро он провел в Императорском Московском техническом училище, в электротехнической лаборатории, куда он был откомандирован туда с поручением от Морского ученого комитета. Уже два месяца Никонов исправно посещал храм наук, составляя по вечерам длиннейшие отчеты, полные канцелярских оборотов, уставных сентенций, а порой – случалось и такое – и дельных мыслей. Два дня назад с курьером из-под шпица прибыла очередная порция казенных бумаг – и в результате Никонов тратил прекрасный майский день на рассмотрение записки рассмотрении записки штабс-капитана В. Г. Сергеева о подводном минном искусстве. То, что записке этой минуло уже без малого 33 года, ничего не меняло; начальство поручило несчастному лейтенанту составить исторический обзор всех предложений, сделанный по минно-гальванической части со времен Крымской войны – с подробным указанием, какие работы были проведены и какие средства на то израсходованы. И вот теперь, вместо того, чтобы готовиться к предстоящему празднику в Петровском парке, Никонов глотал пыль, листая старые подшивки "Морского сборника". Однако же – любому делу должен быть положён разумный предел. Лейтенант решительно убрал надоевшие тетрадки "Морского сборника" в ящик стола, одернул китель и вышел в гостиную.

Когда Сергей Алексеевич Никонов только прибыл в Москву, он, подобно многим офицерам, приезжающим в старую столицу с командировками, собирался остановиться в гостинице. Однако старшая его сестра, 35-ти летняя, рыжеволосая Нина Алексеевна, уже пятнадцать лет, как вышедшая замуж за путейского инженера Дмитрия Сергеевича Выбегова, и слушать не захотела ни о чем подобном. Она решительно пресекла все разговоры о гостинице или меблированных комнатах и вынудила обожаемого младшего брата поселиться в их московском доме.