КОР, или Медленно и с удовольствием

Белинда, наоборот, сменила утренний стиль: волосы кое-как скручены на затылке, на лице ни грамма косметики, из одежды воздушное платье романтического фасона, на ногах удобные полотняные тапочки. На фоне гостьи, чья красота, искусно подчёркнутая косметикой и одеждой, бросалась в глаза, как обложка модного журнала, она казалась… милой домашней растрёпой. И хоть это было сделано намеренно, я не сводил с неё глаз, чувствуя, как в душе нарождается давно забытое чувство. Господи! Кажется, в последний раз я так по-дурацки влюблялся лет эдак в четырнадцать. Жаль, что в школьные времена мне не попалась такая чудесная зрелая женщина. Она сумела бы оценить мои юношеские порывы.

Я поймал взгляд Белинды и — о чудо! — в ответ на мою улыбку её щеки заалели румянцем. «Моя дорогая Бель! Где же ты была всё это время?» — подумал я с ностальгией Чудовища и, получив тычок в бок, сердито глянул на Прыщавую Мартышку. Вот ведь прилипала! Не стоило обращать на девчонку внимания. Теперь она всё время будет отираться рядом со мной, а я по себе знаю, от детских глаз ничего не скроешь. Это только родителям кажется, что они имеют дело с мелкими недоумками.

— Не пялься на Белинду! Это папина подружка. Будешь к ней приставать, он пустит тебя на корм акулам, — заявила девчонка, причём во всеуслышание.

Ну вот! Что и требовалось доказать, как любила говорить моя школьная математичка.

— Мария! — Фан укоризненно посмотрел на дочь. — Веди себя прилично или я отправлю тебя к матери.

— Я и так веду себя прилично, — пробормотала девчонка и с несчастным видом уткнулась носом в тарелку.

— Не горбись! — тихо сказал я и она выпрямила спину. — И не надо казаться взрослей, чем ты есть, — добавил я и она бросила на меня озадаченный взгляд.

— Если тебе хочется заорать и швырнуть чем-нибудь, то сдерживаться не обязательно, — тихо пояснил я и девчонка сверкнула улыбкой.

Моему совету Прыщавая Мартышка не последовала, зато мы снова стали друзьями. После обеда она позировала мне для портрета, и я удивился тому, что получилось. Гадкий утёнок обещал превратиться в прекрасного лебедя. С застенчивой улыбкой на губах с портрета смотрела совсем юная голубоглазая девушка. Она не была красавицей, но что-то такое было в её облике, отчего замирало сердце и, между прочим, не у меня одного.

Неслышно подошедший Вэньминь посмотрел на портрет, а затем перевёл взгляд на оригинал. Он так долго смотрел на девчонку, что та заёрзала на стуле.

— Мария, ты не против, если я заберу этот портрет себе? — огорошил он нас обоих своим вопросом.

Девчонка, красная как рак, кивнула ему и сорвалась в бега.

— Задаром не отдам, — предупредил я.

— Сколько хочешь? — рассеяно вопросил Вэньминь, не спускающий глаз с портрета.

Я подумал.

— Трехгодичный контракт для моей «Одалиски». На льготных условиях.

Вэньминь вздёрнул бровь.

— Не слишком ли жирно?

— Не скупись, дружище! — я хлопнул его по плечу. — Ведь я показал тебе, как выглядит любовь всей твоей жизни.

— Не выдумывай! — попробовал отпереться Вэньминь, но стоило пообещать уничтожить портрет, и он согласился на мою цену.

Ближе к вечеру хозяева выдали нам снаряжение для дайвинга и катер, а затем Белинда показала нам местные подводные красоты. Коралловый сад был великолепен, но что-то я уже устал от обилия впечатлений. Да и бессонная ночь давала о себе знать. Потому я вернулся и засел с альбомом на полубаке катера, пока остальные исследовали дно и подводные пещеры Сиамского залива.

Когда стало темнеть, я улёгся на скамью и уставился в небо. Звёзды. Вот мы и дожили до инопланетной угрозы. В том, что это так я не сомневался ни секунды. Инопланетное превосходство в технике обязательно выльется в превосходство над землянами. Теперь мы знаем, что такое тихие захватнические войны — спасибо США — стрельбы нет, а вот побеждённые и победители есть. Изо дня в день мы будем превращаться в людей второго сорта и однажды наши внуки примут это как данность.

И никакие супермены не придут нам на помощь: жизнь — не сказка, в ней нет обязательных хэппи-эндов.

В качестве синекуры Земле дадут место в каком-нибудь межпланетном совете КОРа, вот только её мнение не будет значить ровным счётом ничего — так ещё одна планета-марионетка. «Разговор закончен, господа! Будет так, как мы решили. Почему? По праву сильного». Именно так уже отвечают мне Мифр и Фан-Фан.

Тревога, которую я гнал от себя целый день, вырвалась на волю. Тревога и ощущение собственного бессилия. Чёртов Мифр! Лучше бы я ничего не знал! Да и что я могу сделать? По сути, ничего. Я даже не могу принять предложение Фан-Фана и получить распроклятое членство в КОРе — конечно, если оно имеет хоть какое-нибудь значение в судьбе Земли…. О Господи! Что я несу! Разве я Христос, чтобы быть в ответе за всех? Тут хорошо бы спасти собственную шкуру. Пусть о судьбе Земли пекутся высокопоставленные господа, умудрённые опытом. Судя по тому, как они надувают щёки на различных международных ассамблеях, им это раз плюнуть.

Плеснула вода и я улыбнулся Белинде, взобравшейся на борт катера.