Корабельные новости

Ожи­дая, по­ка кто-ни­будь к ним вый­дет, Ку­ойл за­ин­те­ре­со­вал­ся по­хо­жи­ми на мед­ве­жьи ла­пы зим­ни­ми са­по­га­ми. Он хо­дил по ком­на­те, рас­смат­ри­вая са­мо­дель­ные пол­ки, от­кры­тые ящи­ки с раз­де­лоч­ны­ми но­жа­ми, иг­лы для по­чин­ки се­тей, мот­ки шну­ров и ве­ре­вок, ре­зи­но­вые пер­чат­ки, бан­ки с ту­шен­кой и стоп­ки кас­сет с при­клю­чен­че­ски­ми ви­део­филь­ма­ми. Бан­ни че­рез двер­цу мо­ро­зиль­ни­ка раз­гля­ды­ва­ла по­крыв­шие­ся бу­гор­ча­тым ине­ем рож­ки с мо­ро­же­ным.

Из кух­ни, жуя что-то хру­стя­щее, вы­шел муж­чи­на с во­ло­са­ми цве­та осо­ки, тор­ча­щи­ми из-под кеп­ки с эмб­ле­мой фран­цуз­ской ве­ло­си­пед­ной фир­мы. Уг­рю­мый вид, ши­ро­кие шта­ны из шер­сти. Те­туш­ка за­го­во­ри­ла. Ку­ойл на­дел шап­ку из шку­ры тю­ле­ня, что­бы раз­влечь де­тей, по­мог им вы­брать ку­кол, сде­лан­ных из при­ще­пок. На­ри­со­ван­ные чер­ни­ла­ми ли­ца улы­ба­лись с ку­коль­ных го­ло­вок.

— Вы не под­ска­же­те, где до­ро­га на бух­ту Оп­ро­ки­ну­тую?

Ни те­ни улыб­ки. Про­гло­тил пе­ред тем, как от­ве­тить.

— Про­еха­ли, как обыч­но. Она сво­ра­чи­ва­ет с глав­ной до­ро­ги. По­еде­те об­рат­но, бу­дет спра­ва. Сей­час тут ма­ло ин­те­рес­но­го. — Он от­вер­нул­ся. Его ада­мо­во яб­ло­ко, воз­вы­ше­ние на во­ло­са­той шее, на­по­ми­на­ло стран­ный по­ло­вой ор­ган.

На вит­ри­не с ко­мик­са­ми Ку­ойл на­шел изо­бра­же­ние ган­г­сте­ра, стре­ляю­ще­го в вы­тя­нув­шую­ся жен­щи­ну. Ган­г­сте­ры все­гда но­си­ли зе­ле­ные кос­тю­мы. Он за­пла­тил за кук­лы. Хо­лод­ные мо­не­ты в де­сять цен­тов вы­па­ли из паль­цев муж­чи­ны.

***

Они три­ж­ды про­ез­жа­ли по это­му от­рез­ку шос­се, по­ка не за­ме­ти­ли чуть вид­ную до­рож­ку, ухо­дя­щую с трас­сы и на­прав­ляю­щую­ся пря­мо в не­бо.

— Те­туш­ка, по-мо­ему, я здесь не про­еду. Не по­хо­же, что­бы эта до­ро­га ку­да-ни­будь ве­ла.

— На ней есть сле­ды от ко­лес, — от­ве­ти­ла она и ука­за­ла на сла­бые от­ме­ти­ны.

Ку­ойл свер­нул на гряз­ную до­ро­гу. Ко­ле­са тут же взби­ли сы­рое ме­си­во. Сле­ды ис­чез­ли. Ку­ойл ре­шил, что все те ма­ши­ны съез­жа­ли на до­ро­гу, что­бы раз­вер­нуть­ся. Ему очень хо­те­лось сде­лать то же са­мое и зав­тра сно­ва по­пы­тать сча­стья на этой до­ро­ге. Или они все про­ва­ли­лись в без­дон­ную яму?

— Ко­гда мы прие­дем? — спро­си­ла Бан­ни, от­ки­ды­ва­ясь на спин­ку си­де­нья. — Я ус­та­ла ехать. Я хо­чу уже прие­хать. Я хо­чу на­деть ку­паль­ник и по­иг­рать на пля­же.

— Я то­же! — Они обе ста­ли рит­мич­но бить­ся спи­на­ми о си­де­нье.

— Сей­час слиш­ком хо­лод­но. Толь­ко по­ляр­ные мед­ве­ди пла­ва­ют в та­кую по­го­ду. Но ты мо­жешь по­бро­сать кам­ни в во­ду. Те­туш­ка, сколь­ко нам еще ехать, ес­ли смот­реть по кар­те? — У не­го бо­ле­ли ру­ки от­то­го, что он це­лый день про­вел за ру­лем.

Она ка­кое-то вре­мя мол­ча ды­ша­ла над кар­той.

— От ос­нов­ной до­ро­ги до бух­ты Оп­ро­ки­ну­той два­дцать семь ки­ло­мет­ров.

— Два­дцать семь ки­ло­мет­ров вот это­го?

— По­том, — го­во­ри­ла она, буд­то бы он не про­ро­нил ни сло­ва, — еще сем­на­дцать с по­ло­ви­ной до мы­са Ку­ой­лов. До до­ма. Вер­нее, до то­го, что от не­го ос­та­лось. Тут на кар­те по­ка­за­на до­ро­га, но в ста­рые вре­ме­на ее не бы­ло. Это бы­ла про­сто тро­пин­ка. По­ни­ма­ешь, то­гда лю­ди не ез­ди­ли на ма­ши­нах, по­то­му что ни у ко­го не бы­ло ма­шин. Всю­ду до­би­ра­лись на лод­ках. Ни у ко­го не бы­ло ни ма­ши­ны, ни гру­зо­ви­ка. Это вы­мо­щен­ное шос­се, по ко­то­ро­му мы прие­ха­ли, то­же здесь не­дав­но. — Но тя­же­лая ка­мен­ная рос­пись на го­ри­зон­те го­во­ри­ла о дру­гом: все здесь ос­та­лось не­из­мен­ным и не­из­ме­няе­мым.

— На­де­юсь, ко­гда мы дое­дем до бух­ты Оп­ро­ки­ну­той, нам не при­дет­ся ид­ти сем­на­дцать с по­ло­ви­ной ки­ло­мет­ров пеш­ком. — Ней­ло­но­вый ру­кав скрип­нул о руль.

— Это мо­жет быть. То­гда мы про­сто по­вер­нем об­рат­но. — У нее бы­ло от­ре­шен­ное ли­цо. Ка­за­лось, за­лив ро­ж­дал­ся в ее го­ло­ве и про­яв­лял­ся в ре­аль­но­сти го­лу­бой гал­лю­ци­на­ци­ей.

Ку­ойл бо­рол­ся с до­ро­гой. «Ав­то­мо­биль раз­ва­ли­ва­ет­ся на час­ти на глу­хой зве­ри­ной тро­пе». По воз­ду­ху рас­те­ка­лись су­мер­ки. Ма­ши­на с тру­дом взби­ра­лась в го­ру. Они бы­ли на краю уте­са. Под ни­ми бы­ла бух­та Оп­ро­ки­ну­тая и кри­вые бро­шен­ные до­ма. Мерк­ну­щий свет. Да­ле­ко впе­ре­ди про­па­да­ла из ви­ду до­ро­га.

Ку­ойл съе­хал на обо­чи­ну и за­ду­мал­ся о том, сры­вал­ся ли кто-ни­будь с уте­са, раз­би­вая ме­талл о кам­ни. От­ветв­ле­ние до­ро­ги кру­то ухо­ди­ло вниз, по об­ва­лив­ше­му­ся гор­но­му про­хо­ду, усы­пан­но­му го­лы­ша­ми. Это боль­ше по­хо­ди­ло на вы­мои­ну, чем на до­ро­гу.

— Ну что ж, ка­жет­ся, се­го­дня мы до мы­са не дое­дем, — ска­зал он. — По-мо­ему, даль­ше нам не сто­ит ехать до тех нор, по­ка мы не смо­жем ос­мот­реть до­ро­гу при днев­ном све­те.

— Уж не хо­чешь ли ты вер­нуть­ся на ос­нов­ное шос­се? — вски­ну­лась те­туш­ка. Они бы­ли так близ­ки к на­ча­лу все­го.