Корабль

Пауза. Тишина. Адам воспринимал ее не с помощью акустических датчиков, а своими собственными ушами старика. К удивлению, он мог двигаться без помощи мобилизатора и шел на своих ногах, которые лишь слегка дрожали. В них было достаточно сил, чтобы держать тело, и они несли его к первому из множества зеркал, вертикально стоявших в бесконечном зале. Куда бы он ни посмотрел, везде тянулись ряды зеркал высотой в полтора и шириной в полметра. Они медленно, каждое со своей скоростью, поворачивались в сторону Адама. У Говорящего с Разумом проснулось любопытство, он подошел к одному из них и вытянул руку – настоящую человеческую руку с пальцами из плоти и крови, – коснулся зеркала и остановился, рассматривая отражение. В тот же момент тишина разбилась словно стекло, раздался громкий крик и гул урагана, разнесшийся по всему залу. Вместо отражения Адам увидел в зеркале гримасничающее лицо с большими глазами и широко открытым ртом. Изо рта вырвался крик, такой резкий и протяжный, что отозвался в сознании Адама. Он стал падать…

Контакт?

Когда визуальный сенсор Адама снова начал передавать информацию, а мысли запрыгали по ячейкам памяти, отзвук крика все еще гудел в его голове. Он лежал на полу, а множество Крисали тянули его, пытаясь оттащить от овала, парящего посереди небольшого пространства низко над полом и похожего на вытянутую линзу, фокус которой находился на другой стороне спутника размером с Землю. Из нее выходили Крисали с раскрытыми крыльями, и лишь немногие были с наполовину собранными. Одноглазый построил перегородку, но лишь голова и плечи смогли пересечь тонкую мембрану цвета шифера. Он что-то прощелкал и прошипел, стонал и пытался надавить двумя оставшимися крыльями на мембрану, но та, казалось, стала более твердой и менее проницаемой. Концентрические волны, которые раньше проходили изнутри наружу, теперь поменяли направление на обратное. Голова, плечи и крылья одноглазого отвалились, а тело осталось в захваченной врагом пещере с озером на расстоянии тысячи километров отсюда. Крисали начал издавать щелкающие и шипящие звуки, похожие на грустную песню, но Энроэль прервал его, нетерпеливо махнув рукой.

– Нужно идти дальше, – донеслось из переводчика у него на шее. – Для того, чтобы Помощник мог нас поддержать, чтобы он мог обратиться со словами о мире.

Они вышли из комнаты с поблекшим овалом и мертвым одноглазым, проследовав дальше по коридору с угловатыми стенами и кривым полом длиной около десяти метров. Коридор оканчивался галереей внутри стены, уходившей на высоту около ста метров, с ведущими то вниз, то вверх лестницами и помостами. Снизу поднималось несколько серых колонн, которые, как показали Адаму визуальные датчики, были частично сделаны из этериума. На них лежал шар более темного цвета, до которого можно было добраться, перейдя по узкому мосту, – казалось, именно он был целью Энроэля.

– Есть много неправильных путей, – сказал Хранитель, указывая на шар, когда они спустились вниз. Несколько юных Крисали снова взлетели. – Но только правильный ведет наружу, где должен зазвучать голос мира. Ты увидишь комнату с тысячами глаз. Некоторые из них ослепли, некоторые блокируют путь, но все равно опасны. Не теряй времени, иди, Помощник, сейчас, быстрее, прямо сейчас.

Снаружи раздался гром такой силы, что угловатые стены затряслись. Адам шел медленно, боясь потерять равновесие, он откалибровал сервомоторы. Вокруг не было перил. Если бы он упал, то провалился бы в бездну.

«Это Кахалла, – подумал он. – Артефакт, который раскапывает Локальный Кластер и хочет доставить на Землю».

Он искал письмена и символы мурийцев, знаки, доказывающие, что это они воздвигли артефакт, но большинство стен были гладкими, на некоторых виднелись тонкие фрактальные линии, напоминающие узоры на двигателях, но собранные в пучки, словно световые дорожки и сигнальные мосты.

Как только Адам и Энроэль добрались до портала, они увидели, что большинство старых и молодых учеников уже находятся на другой стороне. Узкий проход, соединявший шар и галерею, был выполнен из того же материала, что и эти стены, – из сплава этериума, и Адам не сомневался, что мостик может выдержать его вес. Он последовал за Энроэлем. Крисали не махал крыльями, которые позволили бы ему двигаться быстрее, а перемещался скачками. Узкий тонкий мост не трещал – этериум, из которого он был сделан, выдержал бы вес и в десять раз больше, но когда в центре пятидесятикилометрового кратера задрожал октаэдр, мост тоже завибрировал. Адаму пришлось уменьшить питание длинной левой ноги, поскольку более короткая правая, а также еще одна конечность – не понятно, рука это или нога, – отходившая от живота, на которую он опирался, требовали больше энергии. Впереди на стене горел свет, а из выпуклого отверстия летели искры: будто кто-то пытался пробиться сюда.

За спиной Адама и Энроэля осталась большая часть порта. Ученики ожидали Хранителя перед большим круглым отверстием, ведущим внутрь шара, сложив крылья, как теперь понял Адам, в знак глубокого почтения.