Корабль

Еще примерно через полчаса позади них, на западе, как предполагала Эвелин, загорелся огонек. Он сначала мерцал в облаках, потом прорвал облачную пелену и исчез. Эвелин и Найтингейл спрятались за корявыми деревьями, прекрасно осознавая, что те вряд ли укроют их от инфракрасных лучей.

– Думаешь, это поисковая машина Кластера? – спросил Найтингейл. Он говорил тихо, будто боясь, что его услышат.

– Два часа еще не истекли. Сигнал еще не отправлен.

Эвелин наблюдала за тем, как огонек потускнел, описал на небе дугу, затем направился на юг.

– Пусть это послужит для нас предупреждением. Мы находимся еще слишком близко от озера и должны торопиться.

И снова из темноты донеслись странные звуки, которые невозможно было разобрать. Бледный серп луны хотя бы немного озарил болотистую местность в просвет между облаков. Эвелин попыталась сориентироваться. Она посмотрела на горы, которые, как ей ранее казалось, находились на севере, и скорректировала направление. Трясина казалась менее глубокой и топкой. Это был признак того, что местность меняется и становится выше.

Эвелин начала поторапливать себя и Найтингейла, что не обошлось без последствий. Остановившись посмотреть, где находятся горы, она споткнулась и ударилась о корень дерева. Она уже падала, когда Найтингейл попытался ее удержать, и тоже потерял равновесие. Он вскрикнул, инстинктивно потянулся, чтобы схватиться за ветку, а затем еще раз крикнул, теперь от боли.

– Там змея, – закричал он. – Она укусила меня!

Эвелин поднялась и убедилась, что с рюкзаком, где лежала голова фактотума, все в порядке. Найтингейл, от которого в темноте была видна лишь тень, схватил ее за правую руку.

– Куда она тебя укусила?

– В запястье.

«Змея», – подумала Эвелин, впервые осознав, что кроме них и комаров в этой болотистой местности недалеко от Гудзоновой бухты есть и другие живые существа. Она взяла Найтингейла за руку и попыталась осмотреть рану, но в темноте было почти ничего не видно.

– Придется перевязать руку, – Эвелин с трудом развязала одну из полосок, фиксирующих прозрачную мембрану Найтингейла.

– Как она выглядела?

– Кто?

– Змея, как она выглядела?

– Понятия не имею. Но это была змея.

Даже если Найтингейл смог бы точно описать змею, Эвелин ее не опознала бы. Она ничего не знала о животных, населявших теплую Конаду.

– Мне больно, – сказал Найтингейл, когда Эвелин стягивала повязку с его мембраны. Его голос потерял мелодичный звон. – Зачем ты это делаешь?

– Всего лишь мера предосторожности.

– Как думаешь, эта змея ядовита?

– Все будет хорошо.

– Мы от этого защищены, правда?

«Я знаю, что ты имеешь в виду, – подумала Эвелин, когда она снова шла сквозь тьму вместе с Найтингейлом. – Мы защищены от болезней, но не от змеиного яда. И не от зубов аллигаторов».

– Не волнуйся, все будет хорошо, – сказала она. – Даже если эта змея и ядовита… яд не распространится по телу, ведь мы перевязали руку. А как только мы доберемся до транспорта, обработаем рану противоядием.

«Если такая функция имеется, – подумала Эвелин. – Если Эстебан, Шанталь и другие позаботились об этом. Никто из нас и не предполагал, что однажды мы будем вынуждены брести по болоту, кишащему змеями».

Через несколько минут Найтингейла стало шатать:

– Я себя странно чувствую, – простонал он. – Едва могу стоять на ногах.

– Сделаем короткий привал, – сказала Эвелин, помогая спутнику расположиться на сухом месте между деревьями. – Отдохнем немного, пока ты не почувствуешь себя лучше. – Найтингейл обхватил себя руками и задрожал.

– Мне холодно, Ева. Мне стало холодно.

Ветер дул сильнее, но это был теплый ветер. Эвелин оценивала температуру как минимум в двадцать пять градусов.

– Ты прав, – сказала она. – Стало холодно.

Она проверила повязку. Та была достаточно тугой, но, вероятно, яд уже распространился по всему телу.

– Я устал, – сказал Найтингейл. – Забавно, но укус уже совсем не болит, – он ненадолго поднял правую руку. – Так, чуть горит, и все.

Эвелина заставила себя улыбнуться:

– Вот увидишь, это хороший знак. Все обязательно будет хорошо.

Через минуту Найтингейл потерял сознание. Он сидел, прислонившись к одному из деревьев, вытянув длинные ноги и наклонив голову вбок. Эвелин достала сверток с одеждой и надела на него куртку, хотя и понимала, что это вряд ли поможет. Изо рта потекла пенистая слюна.

Эвелин беспомощно наблюдала, как умирает Найтингейл. В этом не было никакой зрелищности и драматизма, как в смерти Максимилиана, но она была такой же тихой. Эвелин присела в грязь в метре от него и стала смотреть на лицо, которое освещалось только светом молний начавшейся грозы. Если бы ночь на секунду превратилась в день, то Эвелин увидела бы очень спокойное лицо.

Она подтянула к себе рюкзак, нащупала голову фактотума Адама и вспомнила о старинном соборе в Бурреке, который показывала, об изображении Адама и Евы со змеем. «Змей принес несчастье всем людям», – говорилось в древней книге. Это утверждение справедливо и для бессмертных.