Корабль чокнутых трупов

– Куда? – едва шевеля распухшими от удара губами осведомился тот. Джек не ответил, потащив Гая за собой. Им прилично досталось от озлобленных обитательниц старого корыта, когда они оба наотрез отказались ремонтировать системы энергоснабжения корабля, а уж после того, как обманный маневр, якобы, уступки с ремонтом окончательно похерил всю систему, девочки просто отметелили пленных до полусмерти. Гавриилу досталось больше. По неизвестным для него причинам, Травкин традиционно выступал раздражителем для всех и вся. Возможно, в этом было виновато его каменное спокойствие, выводящее из себя даже бывалых пиратов. Джек думал, что его брат просто рожей не вышел. Если бы им не связывали руки, может быть, Кацман даже убил бы кого-нибудь из женщин, но девочки явно были поклонницами садомазохизма и доминирования.

А потому реставрировать лица и тела новеньких работничков пришлось уже хозяевам борделя «Парадайз Лост», что и ввело их в крайнюю степень недружелюбия и расстройства. Хотя Джек не без причины считал, что внес отличный вклад и своими руками, отыгравшись на парочке прибывших за ними сотрудников заведения. Гай в то время был без сознания и не смог поддержать брата ласковыми и одобрительными словами.

Злой до крайности Кацман, в чьих жилах взыграла кровь еврейских предков, задницей почуял выпавший им шанс, продолжая тащить за собой Травкина, вяло переставляющего ноги. В длинных коридорах нежно-бежевого цвета разносилась знакомая всем заядлым гулякам песенка из прошлого:

Я буду долго гнать велосипед,
В глухой тайге его остановлю,
И суну в жопу длинный пистолет
Той женщине, которую убью…

Никто уже не знал, кто притащил эту прилипчивую мелодию из прошлого Земли. Мотив, оказавшийся на редкость заразительным, стали насвистывать все чаще и чаще, а кое-как переведенный на разные языки текст древнего исполнителя, в конце концов, мутировал в лихую кабацкую песню скабрезного содержания.

Говорили, что нововозродившееся общество аристократов космоса несколько раз выносило на обсуждение и открытое голосование закон о немедленной казни каждого, кто станет напевать эту песню. Закон не прошел, а песня осталась, с каждым сезоном приобретая еще более бессмысленный образ и содержание.

– Что за нахер? – выругался Гавриил, заставив брата сбиться с шага. – Ты мне объяснишь, что ты делаешь? Решил перед смертью поработать на интеллектуально кастрированных лесбиянок?

– Ебать-колотить, Гай!

Джек уже был близок к тому, чтобы самому дать в нос брату.

– Ты совсем без своей шмали не соображаешь? Или тебе все-таки отбили спинной мозг и ты потерял возможность думать даже им? Ты мужика видел, который нам ключ кинул?

Гай кивнул, по его лицу прошла судорога боли, инъекции заморозки переставали действовать.

– Заметил, как он шел? Сразу обе ноги не поднимал. Пока одна не коснется пола, вторую не отрывал от него. Привычка человека, который часто летает, в том числе, в зонах, где по херам идет искусственная гравитация в корабле. Это значит две вещи: он не местный и он привык бывать в заднице.

– Хочешь, чтобы он поделился с тобой опытом, как уютно в ней располагаться? – съязвил Травкин, настроение которого стремительно падало вниз, а боли становились все сильнее. Голова доктора шла кругом, перед глазами стали появляться темные пятна, распадающиеся на крошечных мушек, мельтешащих в эфире. Он чувствовал жуткую слабость, ноги и руки мелко дрожали, а тело не желало слушаться приказов отбитого мозга.

Кацману было не намного лучше, если не хуже, но адреналин и злость перекрывали любые попытки организма проявить свои потребности или жалобы.

– Думаю, что он нормальный мужик. Сразу все понял.

Гай только кивнул. Сил спорить или даже поддевать брата у него больше не осталось.

«Нормальный мужик» ждал братьев сразу за дверью в комнату, в которой оказалось совершенно темно и тихо.

– Стоять, – хрипло приказал он. – Вперед ни шагу, стен не касаться, в драку не лезть.

Джек послушно замер у входа, едва только за ним закрылась дверь. Гай пошатнулся, но устоял. Кацман заботливо придержал брата.

– Штаны тебе не снять? – огрызнулся он. Впрочем, беззлобно.

– Ни мне, ни тебе, ни твоему другу, – спокойно высказался Ричард. – А теперь быстро, без соплей и крови, рассказывайте, в какую задницу угодили?

– Ты был прав, – сказал Травкин, – это специалист по задницам. Коллега, вы, случаем, не проктолог?

– Анастезиолог, – огрызнулся Ричард. – А тебе геморрой стоять мешает?

– Пара десятков злобных баб, которые нас сюда притащили, – сказал Джек, – ты сам-то кто?

– Ричард Ричмонд Морган, капитан хронокурьерского рейдера «Астарта», – по-военному отрывисто представился Ричард. – Или просто Рик.

– Джек Дэниэлс Кацман, – сухо произнес он, – и даже не пытайся задавать вопросов. А вот эта туша, – он ткнул брата под ребра, – мой брат, Гавриил Самуилович Травкин.