Корабль для уничтожения миров

Оксам кивнула. Выходило, что этот череп и вправду очень и очень древний. Какой же странный и долгий путь ему пришлось проделать, чтобы оказаться в руках у этого воскресшего мертвеца?

— Они жили во мраке, не имея ни речи, ни огня. Земледелия тогда тоже не было, естественно. Даже зачатков цивилизации не было у того племени, к которому она принадлежала. У них не было ни письменности, ни устной речи.

— А чем они питались, сир?

— Дикорастущими растениями. Они рвали их и ели. Ужасно невкусно.

— Мне случалось срывать и есть кое-какие дикорастущие растения, сир.

— У Вастхолда есть девственное очарование.

— Для меня оно появилось, только когда я оттуда улетела.

Император снова развернул череп «лицом» к Оксам.

— Эта женщина и все ее племя жили в пещерах, представлявших собой полости, образовавшиеся внутри мощных застывших потоков вулканической лавы. Эти пещеры были большими и глубокими и служили нашим предкам надежным кровом. Мы до сих пор так и жили бы в этих пещерах, если бы кто-то не выгнал наших предков из мрака под свет солнца.

Оксам прищурилась и снова внимательно посмотрела на отверстия в черепе.

— Следы клыков хищника, сир?

— Он назывался динофелис. Саблезубый тигр. Вымер задолго до начала диаспоры.

Сенатор глубоко вдохнула и выдохнула. Она поняла, что Император обратился к своей излюбленной теме.

— Насколько я понимаю, сир, это животное было одной из гигантских кошек?

Еще несколько лет назад Оксам думала, что эти существа вымышлены, что сотрудники Политического Аппарата нарочно придумали их в угоду Императору. Но здесь, на Родине, в столичном зоопарке содержалось небольшое инбредное семейство львов, и все верили, что эти львы — самые настоящие. Жуткие зверюги из детских страшных снов, размером раза в четыре больше самого свирепого хищника на «девственном» Вастхолде.

Император радостно кивнул.

— Существо более двух метров длиной — это при том, что рост человека в те времена составлял не более полутора. У динофелиса имелись так называемые «ложносабельные» зубы. Настоящие ножи в пасти.

Император, правитель Восьмидесяти Миров, согнул четыре пальца правой руки, как когти, и вложил в отверстия на черепе. Оксам незаметно отвела руку от мурлыкающего у нее на коленях зверька.

— Гигантские кошки жили еще глубже в пещерах, чем наши предки. Туда, где обитали люди, еще пробивался сумеречный свет, а дальше царила полная темнота.

— И нападали они, судя по всему, сзади, сир. Император кивнул и, подняв череп скрюченными пальцами, снова повернул его так, что пустые глазницы уставились на Оксам.

— Они стискивали голову жертвы челюстями, клыки вонзались в головной мозг, смерть наступала мгновенно. А потом они утаскивали добычу во мрак.

— Эта опасность и заставила нас выйти из пещер, ваше величество?

— Именно так, — сверкнув глазами, подтвердил Император. — Но не надо думать об этих кошках как всего лишь о некоем эволюционном давлении. Тут имел место не просто естественный отбор, а жуткий страх. Саблезубые тигры умели подкрадываться совершенно бесшумно и невидимо в кромешной темноте. Очень может быть и так, что никому из людей их толком и разглядеть не удалось. Они стали самыми первыми ночными кошмарами, глубоко запечатлевшимися в психике представителей нашего вида. Они были — сама смерть. И это — след, оставленный Древним Врагом.

Оксам опустила глаза и посмотрела на кота, устроившегося у нее на коленях. Она протянула к его мордочке палец, кот лизнул ее палец шершавым язычком, тихо мяукнул и снова замурлыкал, в высшей степени довольный.

— Я вижу, что у вашей любви к кошкам есть и темная сторона, сир.

— Конечно, сенатор. Их влияние на жизнь человечества всегда было важным, но не всегда приятным. Представьте себе, Нара, что вы принадлежите к тому племени, на которое охотятся хищники. В любой момент вашего родственника, любимого, друга, подругу может уволочь страшный зверь, и эти люди будут дико кричать, а потом умрут в страшных муках.

— Как всегда бывает на войне, — проговорила Оксам.

— И всегда — на передовой линии фронта. Однако от этого врага проистекла необходимость эволюционировать. Мы были беззащитны против этого зверя — до тех пор, пока не стали объединяться в группы племен, не начали производить орудия труда, пока не обзавелись наконец самым нужным орудием — огнем.

— К эволюции человечество подтолкнул страх? — проговорила Нара Оксам и наконец поняла, к чему все это. — Вероятно, вы тоже приветствуете естественную смерть, сир.

— Вероятно. Военному совету предстоит принять еще одно нелегкое решение.

Оксам сделала глубокий вдох. Неужели Император уже успел задумать новый геноцид?

— Сир, не стоит ли поднять этот вопрос перед всеми членами военного совета, когда мы соберемся на заседание?

Мертвый монарх прищурился.

— Сенатор Оксам, военный совет — это не парламент, где все заседатели равны. За последние шестнадцать столетий я созывал двенадцать таких советов, и в каждом из них один советник всегда возвышался над остальными.

Оксам широко раскрыла глаза. Лесть из уст Императора?

— Я — ваша слуга, сир.