Корабль для уничтожения миров

Хоббс протянула руку и прикоснулась к шее рикса, чтобы прощупать пульс.

— У них нет сердца, Хоббс, — заметил Зай. — По крайней мере такого, которое бьется.

Старший помощник кивнула. Кожа у рикса на ощупь оказалась комнатной температуры, и Хоббс вспомнила, что боевики-риксы обычно холоднокровны — чтобы их нельзя было заметить с помощью термальных датчиков.

Как мало в ней было человеческого!

— Уходим отсюда, — негромко распорядился Зай. Хоббс встала и отошла к двери.

Рикс шевельнулась, медленно повернула голову.

— Подождите, — прохрипела она.

— Заклинаю тебя, женщина, молчи! — умоляюще воскликнул Зай.

Херд покачала головой.

— Не тайна. Вопрос.

Капитан Зай оглянулся, посмотрел на Хоббс. Он на мгновение растерялся. Посвященная лежала на полу, обхватив голову руками. Она, похоже, ничего не слышала. А Бассириц стоял наготове с собственным пультом.

Старший помощник вернулась и снова опустилась на колени возле пленницы.

— В чем дело, Херд?

Рикс несколько раз вдохнула и выдохнула, потом облизнула губы. Наконец она с явной болью произнесла свой вопрос:

— Это правда, что Рана Хартер снова жива? — Рикс явно была смущена. Казалось, она заговорила о том, что давно скрывала. Помолчав, она сбивчиво добавила: — Я должна... увидеть... Рану Хартер.

Зай покачал головой.

— Почтенную Сестру нельзя беспокоить. Это никому не позволено.

Пленница кивнула.

— Но она жива.

Хоббс вдруг ощутила странное сочувствие к риксу. А у капитана выбора не было. Приказ Императора не оставлял никаких сомнений: даже остальным почтенным мертвым не позволялось разговаривать с Раной Хартер. В комнатке, смежной с ее каютой, разместилась адепт из Политического Аппарата, по рангу — самый главный аппаратчик на борту «Рыси».

— Он убьет ее, — проговорила Херд.

— Кто убьет? — спросила Хоббс.

— Император, — тихо ответила пленница. — Ваш Император боится, что она знает тайну. Но она не знает.

— Рикс, — сказал капитан Зай, — ни слова о тайнах.

— Позвольте мне увидеть ее, — умоляюще произнесла пленница и попыталась подняться с пола.

Но эта попытка оказалась слишком непосильной, и рикс опустила голову на пол.

— У меня есть четкий приказ, — сказал Зай. — Никого не подпускать к Ране Хартер.

Он отвернулся от пленницы и выбрался из камеры. Хоббс еще несколько секунд смотрела на инопланетянку. Она искала в ее глазах правдивость — ведь в глазах обычного человека непременно должна была отразиться правда. Но нет, лицо рикса снова стало жестким, отстраненным. Она снова превратилась в какое-то существо, не имеющее отношения к млекопитающим, — твердое и упрямое, как черепаха.

Хоббс дала знак Бассирицу, чтобы тот помог Посвященной выйти из камеры. Но что так повлияло на старуху-политика? Хоббс знала о том, что хула на Императора для наиболее круто «обработанных» членов Аппарата болезненна, что это больно даже для выходцев из «серых» семейств — таких, как капитан Зай, и все же она ни разу в жизни не видела, чтобы из-за каких-то слов человек вдруг рухнул на колени.

Хоббс вышла из камеры следом за Заем. Она гадала, как быть. Дверь камеры крепко-накрепко заперли, и стена стала совершенно гладкой, непроницаемой, как камень.

По пути к командному отсеку Зай вдруг сказал:

— Рана Хартер.

— Сэр?

— Я насчет приказа содержать ее в изоляции. На самом деле я такого приказа в глаза не видел. Чтобы почтенную мертвую держали как пленницу — это очень странно.

Когда Зай произносил эти слова, голос у него дрожал. Хоббс знала, что воскрешение Хартер, с точки зрения традиции, вызывало, мягко говоря, большие сомнения. Порой политики применяли симбиант из тактических соображений — чтобы допросить изменника или вернуть к жизни представителя местной власти, убитого повстанцами. Между тем официально считалось, что все воскрешенные мертвые почтенны. И поэтому, вероятно, ваданскую душу Зая ранило сознание того, что на его корабле воскрешенная мертвая содержится под арестом.

— Похоже, есть какие-то секреты, которые от нас скрывают, а, Хоббс?

— Почти наверняка есть, сэр, — отозвалась она. Он вдруг резко остановился и развернулся к ней.

— А вы как думаете, нужно ли нам оружие против Императора, Хоббс?

Она понимала, что любой ответ, кроме строго отрицательного, прозвучит как измена, но солгать не смогла.

— Не знаю, сэр.

Она полуприкрыла глаза и напряглась как ребенок, который ожидает, что ему сейчас влепят подзатыльник.

Но капитан Зай сказал:

— Вот и я не знаю, Хоббс. Вот и я не знаю.

С этими словами он отвернулся, и они вошли в командный отсек.

СЕНАТОР

Сад изменился.