Корабль «дураков»

— А вы верите в демократию? Когда все равны? Человек по своей природе порочен в том, что он хочет быть на виду, а значит, условие демократии не пройдет. Высказываться можно, но тихо и что разрешат, но будут ли вас слушать. Вот как мы здесь.

— Надо иногда остановиться и осмотреться.

— Это мы умеем, но как быть потом? Тормозить развитие легче, чем разгоняться. Деградация личности происходит быстрее, чем думается.

— Из опыта знаете?

— Из него. Когда тебе уже ничего не интересно, то видишь мир иначе. Кстати, — обратился Нищий к Врачу, — вот вам чем не угодил этот мир, что вы сбежали?

— Я не сбегала.

— Ну, да, так вот поехали на прогулку. Если и не сбежали, то вынудили.

— Пусть так. А что в нем прекрасного? Может вначале при сотворении он и был прекрасен.

— Ну, хотя бы тем, что он есть. Вы же не отказываетесь от земных благ, значит, они вам нравятся.

— Судя по вам у вас этих благ более чем достаточно, — засмеялась она, — все свои блага носите на себе.

— Это так, — согласился он, — но когда из моего дна, я смотрю на блеск в вышине, то он кажется ярче, за счет полумрака вокруг меня.

— Да бросьте, вы — отмахнулась она. — Что по доброй воле носите эти обноски.

Настройщик не встревал в разговор и с любопытством рассматривал присутствующих. Либо он не знал, что сказать, либо прислушивался, так как его выражение лица свидетельствовало об интересе к беседе.

— Мадам, мои обноски не пахнут изысканным одеколоном, но они стерильны, иначе я бы постыдился появиться здесь.

— То есть совесть у вас есть?

— Живет и даже не дремлет.

— Это заметно по вашим рассуждениям. А вы не давали ей время отдохнуть?

— Нет, но я пытаюсь с ней договориться.

— Удается?

— Иногда. Это как в политике. Главное договориться со своей совестью, все остальное значительно легче. Здесь надо уговорить себя стать политической проституткой и лечь под свои мысли. Для достижения задуманного, даже самой дешевой.

— Дешевых проституток не бывает, бывает дешевое тело, — заметила Проститутка.

— Вам очевидно виднее. Но, к сожалению, все в этом мире имеет ценность, и у каждого товара она своя.

— Не совсем верно, — отреагировал Настройщик. — Ценность в этом мире имеют две вещи — произведения искусства и информация, все остальное стоимость.

— Мудрое замечание, — похвалил Бизнесмен, — сами придумали?

— Нет, кто-то мудрый сказал, я только запомнил.

— Если человек так емко выражает мысли, с ним есть о чем побеседовать.

— Вы не устали? — спросила Врач. — Слушая вас, у меня складывается впечатление, что вы набрали в рот слова, и перемешиваете их там, давая иногда им вырваться наружу, переставляя местами. Но как не переставляйте, суть будет та же.

— И какая же? — почти одновременно сказали мужчины.

— О! Стройный хор единства мужского скудоумия. Ну что же делать поясню. Это называется — словоблудие, — она встала и направилась к столику, наливая себе воды. — Не надо влезать в то, в чем не разбираешься. Любите вы мужчины, поговорить ни о чем, развалившись на мягких диванах.

— А вы женщины нет? — спросил Нищий. — Вот потому моя одежда и чиста, что когда вы перемываете нам косточки, то и одежде достается.

— Так мы слабый пол.

— Крепко стоящий на ногах!

— Потому и нужны вам.

В салоне повисла тишина. Врач вернулась на свое место.

— В ваших словах есть доля истины — согласился Легионер. — Порой присутствие женщины раздражает, мешает, но проходит время и без вас скучно.

— И на том спасибо.

После ее слов разговор затих, и никто не пытался его возобновить. Это был просто разговор, ведущий в никуда, и прав был Легионер, каждый пытался убить время.

— Мне кажется, наступило время обеда, — заметил Настройщик, — предлагаю пойти, а то желудок не даст спокойно жить, и предупредите отсутствующих здесь.

Все поднялись, кроме Настройщика, и вышли из салона. Судно продолжало свой путь по воле неведомого капитана. Солнце поднялось уже высоко и также играло бликами на воде. В салоне снова стало тихо, как будто тишина пыталась сохранить те слова, что только что произносились. Настройщик посмотрел вслед ушедшим и, улыбнувшись, подошел к столику, подкатил его к краю дивана, открыл бутылку газированной воды, налил в стакан и отпил. Затем подошел к окну и стал смотреть через стекло стакана, как пузыриться вода.

— Вот так и в жизни, — произнес он сам себе, — все вокруг пузыриться, старается подняться снизу вверх, но все хотят успокоения, достигая верха. Когда пузырики заканчиваются, то мы искусственно их создаем, но никто не пьет пока они, поднимаясь, лопаются, ударяя в нос, а ждет, чтобы успокоились. Так и в жизни: будоражим и ждем, будоражим и ждем. Зачем тогда будоражить? А ответ прост — мы любим то спокойствие, которое создаем сами, А на самом деле, любим будоражить жизнь из пузырьков встреч и событий. Иначе нам скучно…

6