Корабль Его Величества «Улисс»

— Передайте ему: «Сохраняйте скорость и место в ордере. Это очень важно». Нашел же этот чертов двигатель время ломаться! — добавил он, сочно выругавшись. — Штурман, когда рандеву с эскадрой?

— Точно через шесть часов, сэр.

— Через шесть часов… — Тэрнер плотно сжал губы. — Не точно, а возможно, через шесть часов, — поправил он с горечью.

— Почему «возможно»? — удивленно спросил Кэррингтон.

— К сожалению, только возможно, — повторил Тэрнер. — Все зависит от погоды. Командующий не рискнет посылать линейные корабли так близко к берегу, если нельзя будет обеспечить прикрытие их с воздуха истребительной авиацией. И, по-моему, это основная причина отсутствия «Тирпица». Подводные лодки, вероятно, сообщили ему, что наши авианосцы идут на юг, и он ждет теперь подходящей погоды… Что опять передает этот транспорт, Престон? — спросил Тэрнер, заметив мигание фонаря Олдиса на мостике «Огайо».

— «Повреждение очень серьезное, — прочитал вслух Престон. — Идти прежним ходом и удерживать место не могу. Снижаю скорость».

— Еще один! — тихо сказал Кэррингтон. Он посмотрел на Тэрнера, на его мрачное лицо и потемневшие глаза и сразу же понял, что в голове старпома те же мысли, что и у него самого. — Его прикончат, как сидячую утку, сэр, — сказал он громче, — если мы…

— Если мы… что? — перебил его Тэрнер. — Если мы не оставим с ним эсминец? Но какой эсминец, помощник? «Викинг»? Единственный боеспособный корабль? — Он медленно, но решительно покачал головой. — Они хорошо знают, что мы не можем этого сделать. Престон, передайте на «Огайо»: «Сожалею, эскорт оставить не могу. Сколько времени потребуется на ремонт?»

Светящая бомба взорвалась еще до того, как Престон начал передавать семафор. Она повисла точно над конвоем. Высоту определить было трудно — что-нибудь около шести — восьми тысяч футов, но на этой высоте и на фоне светлой дуги северного сияния она казалась всего лишь раскаленной точкой. Бомба быстро снижалась и становилась все более яркой: парашют, если он вообще был, то, видимо, только для того, чтобы придать бомбе остойчивость.

Дробный стук кнопки сигнального фонаря в проворных руках Престона внезапно нарушился щелчком в динамике: «Мостик, докладывает радиорубка. Мостик, докладывает радиорубка. Радиограмма с «Сирруса»: «Трое из спасенных скончались. Много тяжелораненых и умирающих. Необходима немедленная медицинская помощь. Повторяю: немедленная». Динамик умолк как раз в тот момент, когда с «Огайо» начали передавать ответ на семафор.

— Лейтенанта Николаса — на мостик! — отрывисто приказал Тэрнер. — Пусть поднимется сейчас же!

Бросив тревожный взгляд на высокие волны и стремительно проваливающийся вниз форштевень «Улисса», Кэррингтон спросил с беспокойством:

— Хотите рискнуть, сэр?

— Должен. Вы поступили бы так же, помощник… Что отвечает «Огайо», Престон?

— «Понимаю. У вас своих забот — хоть отбавляй. Мы догоним вас. До свидания!» — прочитал сигнальщик.

— «Мы догоним вас. До свидания», — мягко повторил Тэрнер. — Передает заведомую ложь и хорошо понимает это. Ей-богу, — продолжал он, — если кто-нибудь скажет мне, что американским морякам недостает мужества, я набью ему морду. Престон, передайте на «Огайо»: «До свидания! Желаю удачи!..» Помощник, я чувствую себя убийцей. — Тэрнер потер рукой лоб и кивнул в сторону рубки, где лежал распростертый на диване мертвый Вэллери. — Подумать только, из месяца в месяц он непрерывно принимал подобные решения… Не удивительно, что…

Скрипнула входная дверь, на мостик вошел Николас.

— А, это вы, Николас? Для вас имеется дело, юноша. Не люблю, когда врачи слоняются весь день без дела, — пошутил Тэрнер и тут же поднял руку, как бы успокаивая его. — Хорошо, хорошо, знаю, — заверил он Николаса. — Как дела на медицинском фронте? — спросил он уже серьезно.

— Мы сделали все, что могли, сэр, — тихо ответил Николас. — На его изнуренном лице появились глубокие морщины. — Плохо с медикаментами и перевязочным материалом: бинты и анестезирующие средства все израсходованы, за исключением разве того, что осталось в переносных сумках. Но майор Брукс не разрешает брать из них.

— Хорошо, — пробормотал Тэрнер. — А как вы себя чувствуете, лейтенант?

— Отвратительно.

— Да и выглядите вы очень плохо. Я очень сожалею, Николас, но вам все-таки придется перебраться на «Сиррус».

— Есть, сэр, — нисколько не удивившись, ответил Николас. Он легко догадался, зачем его вызывает старший помощник. — Когда? Сейчас?

Тэрнер ответил кивком головы. Его тонкие черты лица, густые брови и глубоко запавшие глаза, освещаемые опускавшейся бомбой, произвели на Николаса сильное впечатление.

— Сколько сумок можно мне взять с собой, сэр?

— Только необходимый инструментарий. Больше ничего. Не забывайте, что будете перебираться туда не в пульмановском вагоне.

— Можно взять с собой фотоаппарат и пленки?