Корабль и другие истории

Десятилетия прошли, уже спалил Татьяну онкологический пожар, никто не остановил, ничто не затушило, ни в Петербурге, ни в Германии, уже сожжена была полудетская любовная переписка, гори, письмо любви, гори, она велела, уже прах танин стал крематорийским смешанным пеплом, который по ее воле (есть ли у гибнущего воля?) муж, друзья и подруги высыпали ночью в невскую волну возле спуска со сфинксами и грифонами под бинарным взором Аменхотепа (и не испугались этого новоязыческого обряда), цветы светились на воде, вскипела волна, паром изошла, моросью воздушной пала на город, и по всему городу расклеены были афиши (не вспомнить, о чем повествующие!), в которых крупными буквами перед фамилией и смыслом мероприятия набрано было имя Татьяниного возлюбленного.

С афишных тумб… с досок на стенах домов… ветвям дерев, стогнам, тупикам, набережным, переулкам, стежкам-дорожкам — только имя (но выкрикнул его весь город): «Автандил! Автандил! Автандил!»

Возвращение доктора Ф

Памяти Алексея Николаевича Орлова

Таинственный посол из реального мира…

Макс Планк

«Унесенные ветром»

М. Митчелл

ВСТУПЛЕНИЕ

Накануне нон я пережил печальнейшую ночь, когда луна находилась в противостоянии Марсу в созвездии Рыб…

Из письма Иоахима Камерариуса

(«Древние легенды о Фаусте»)

Две обезумевших осенних мухи,
Как погремки, звенели о стекло,
Соударяясь со стеной и полом,
Гремя о потолок. Две разных ноты,
Унылых, мрачных и неизменимых,
Вливались в уши мне — и сон не шел.
На улице ночь обошлась без звезд,
Оболокнув наш город облаками;
Расхристанные гривки юных лип
Трепал привязчивый сквознячный ветер.
Вода в каналах высоко стояла,
И реки словно ждали наводненья.
И образы совсем иных ночей
Услужливая память вызывала.
Не тех, впитавших смоловарный мрак,
Обугленных пороховым угаром,
Плащом сметавших судьбы и фигурки;
Не этих, ласковых влюбленных лгуний
В божественном убожестве квартирном;
Передо мной встают иные ночи,
Объединившие людей так странно,
Несущие единый знак неясный,
Одну — несуществующую? — жизнь
И несколько, сейчас осуществимых.
Я обращаюсь к ним, чтоб наудачу
Восстановить сеть звезд и цепь событий.
Луна лила свой свет неутолимо,
Марс плыл, любуясь на созвездье Рыб,
Темнели струны вытянутых сосен,
Встревоженные лаяли собаки,
И тело сизигийного прилива
Хранил в себе залив. Спешило лето
Начать свой третий, самый лучший месяц,
Огни цветные зажигались в дачах
И гасли, засыпая. Вереск цвел.
Сна ареал зажег свой ореол.

1

И тут мне приснилось, что действительность — сон, а сон, который я вижу, — это действительность.

А. П. Чехов