«Корабль любви», Тайбэй

— Родители отрекутся от меня, если узнают.

— Да ничего они не узнают. У тебя паранойя. В самом деле, Эвер! Твой вечный мандраж уже начинает напрягать.

Она старается рассеять мою тревогу, но я лишь представляю себе широко распахнутые от ужаса глаза Меган. И Перл. «Это совсем на тебя не похоже, Эвер!» — сказали бы они. И были бы правы? Меня пугает тот факт, что я в этом не уверена.

Мы с Софи расстаемся у метро, я прохожу еще несколько кварталов до синей линии подземки, тщетно пытаясь избавиться от беспокойства. Дело сделано. Никто не должен узнать.

Балетная студия Сыту находится в сорока пяти минутах езды от «Цзяньтаня», на окраине Тайбэя. Я миную несколько тихих улочек, подхожу к неприметному двухэтажному зданию, распахиваю стеклянную дверь…

И попадаю в рай.

Приемная с выцветшими розовыми обоями обставлена старомодной, но очень популярной китайской деревянной мебелью. В комнате пахнет сиренью. Обогнув стойку, я вхожу в студию с зеркалами на стенах. У полированного двойного станка выполняет экзерсис дюжина моих ровесниц, помахивая в воздухе черными волосами, собранными в хвост. Играет «Вальс цветов» Чайковского. Рыжеволосая женщина ритмично выкрикивает на невероятной смеси китайского и французского: «Сы гэ ронд де жамб[52], шуан ронд де жамб, арабеск[53], — фэйчан хао, Лупин! Хэнь хао, Фаньли!»[54]

Знакомый ритуал наполняет сердце восторгом. Ко мне плавно приближается элегантная китаянка с черными волосами, заплетенными в аккуратную французскую косичку. Ей уже за сорок. Изящная осанка свидетельствует, что когда-то она сама была танцовщицей.

— Могу я вам помочь? — осведомляется она по-английски с американским акцентом: видимо, догадалась по моей одежде. Похоже, женщина удивлена.

— Э… Я живу в «Цзяньтане» и увидела в фотостудии ваш альбом «Коппелия». Я… э…танцовщица… — На этом слове я запинаюсь. — И хотела бы знать, есть ли у вас свободные места в классе или в летней балетной группе.

— «Цзяньтань», ну конечно! Я мадам Сыту. Вы можете к нам поступить!

Хозяйка студии провожает меня обратно к стойке администратора и вручает афишу выступления:

— В августе мы будем исполнять отрывки из «Лебединого озера» в любительском театре.

О, «Лебединое озеро»! Один из моих любимых балетов!

Принцесса Одетта, превращенная в лебедя, ее злой двойник, пачка из белых перьев, душещипательная история любви…

— Сколько… стоят уроки?

Моя догадка оказалась верна: судя по всему, хозяйка уже лет десять не поднимала цены. Однако балетные занятия до конца лета практически лишат меня оставшихся денег. Но я смогу танцевать!

— А отбор на выступление будет?

— В нем нет необходимости. Просмотр требуется только на сольные партии. — И мадам Сыту открывает журнал учета.

— Какие сольные партии? — выпаливаю я.

Преподавательница поднимает брови:

— Все, кроме принца. Одетта…

— Одетта!

— Одиллия, Ротбарт… Скажу сразу: эти роли, скорее всего, достанутся девушкам, которые занимаются у нас весь год. Вы можете участвовать в просмотре, но для этого нужно будет подготовить двухминутный отрывок…

— Конечно. — Я случайно роняю со стойки пуант и поспешно возвращаю его на место. — Я смогу.

— Вообще-то большинство девушек готовились несколько недель… Не хочу, чтобы вы разочаровались. — Мадам Сыту сверяется со своим блокнотом.

Я могу втиснуть вас в воскресенье утром… В восемь. Понимаю, это очень рано.

Рано? Мне представился шанс станцевать партию, которую я разучивала как одержимая! Я даже могу немного сымпровизировать, чтобы показать, на что способна. Доберусь от дома тети Софи на метро. Я пробегаю глазами афишку. Выступление состоится в первые выходные августа — когда в «Цзяньта-не» стартует двухнедельный тур на юг, самое яркое событие лета. Но для меня балет не менее важен. Последняя возможность. Прощание с танцем. А с туром как-нибудь уладится.

— Я согласна на воскресенье. Спасибо, — лепечу я, пока владелица студии выводит в своем журнале: Ван Аймэй. Она протягивает мне визитку магазина танцевальной одежды и обуви, и я хватаюсь за нее, как за спасительную соломинку.

Я выхожу на улицу под знойное солнце и прохожусь колесом по тротуару. Хотя вообще-то не одобряю эффектных кульбитов.

* * *

За обедом Драконша читает нам лекцию, от которой вянут уши. Она стоит на сцене под красными бумажными фонарями, повернувшись к десяткам круглых столов, но в выражении ее лица нет ничего праздничного.

— Вы умные молодые люди с блестящим будущим. Зачем вытворять глупости, которые могут вам же и навредить? Любой, кто покинет лагерь после отбоя, будет строго наказан, а возможно, отправится домой.

Вчера я бы с радостью воспользовалась этим шансом вернуться в Штаты, будь у меня смелость противостоять гневу и досаде родителей. Но теперь я уже не хочу домой. Здесь я обрела возможность танцевать. Тратить деньги по своему усмотрению. Целоваться с парнем, если найду подходящего. Дома я тонула, а «Цзяньтань» — корабль, который меня спасет.