«Корабль любви», Тайбэй

Вернувшись с пластиковой коробкой в руке, я вижу, что Ксавье, стоя на цыпочках, кладет кинжал обратно на настенную подставку. Его глаза встречаются с моими. Я краснею и запахиваю полы халата.

— Вот, принесла, — сообщаю я без всякой в этом необходимости. И, сделав глубокий вдох, начинаю разматывать пораненную руку. На каждом витке шелкового пояса пятно в форме Сатурна. Кровь, кровь, кровь. Меня накрывает волна головокружения, и я пошатываюсь. Да, я пила саке со змеиной кровью, но эта кровь — человеческая.

Взяв себя в руки, я обрабатываю рану антисептиком, затем быстро перевязываю марлевым бинтом и заклеиваю пластырем. Исполнив долг человеколюбия, я снова могу дышать.

— Не выношу крови, — признаюсь я.

Лицо Ксавье оживляется:

— Ас виду не скажешь.

У меня дрожат коленки. Я снова пошатываюсь, Ксавье забирает у меня аптечку, я опускаюсь на циновку, кладу голову на колени и закрываю глаза.

— Ты в порядке?

— Да, погоди минуту.

Он протягивает мне бутылку вина, оставшуюся после сегодняшнего праздника. Французского вина с белой этикеткой. Я подношу стеклянное горлышко к губам и делаю долгий глоток темно-вишневой густой крепкой жидкости. Потом второй, третий — пусть мягкий вкус вина согреет тело и сотрет из памяти кровавые сатурны.

Я поднимаю взгляд, только когда Ксавье тихо произносит:

— Спасибо.

Я ощущаю привычный стыд. И страх. Даже если мне удастся впихнуть в свою дырявую, как сито, память всю медицинскую теорию, мне предстоит иметь с этим дело каждый день. Сущая пытка.

— Извини, — хриплю я.

Ксавье вздыхает:

— Это же я, идиот, порезался. А с тобой-то что?

Его реакция удивляет меня, быть может, потому, что она такая… человечная.

— Да все отлично.

Неужели это сделала я? Перевязала кровоточащую рану! Приободрившись, я помогаю Ксавье убрать все в аптечку.

— Тебе ведь делали прививку от столбняка?

Ксавье кивает. На его лице играют отблески огня, отражаются в глазах. Под его пристальным взглядом я снова запахиваю халат. Интересно, рисует ли он меня в своем воображении? На сей раз эта мысль вызывает у меня не злость, а какое-то волнение. Может, Ксавье — именно тот, кто нужен, чтобы забыть Рика.

Он тянется к бутылке.

— Между тобой и чудо-мальчиком что-то есть?

— Мы встречаемся, разве ты не слышал? — горько спрашиваю я.

— Ну да, а Драконша — моя мама. Я его сосед по комнате, забыла? И слышу все его телефонные разговоры. Вижу открытки. — Ксавье возвращает мне бутылку. — Так что? Он мутит сразу и с тобой, и с ней? Чемпионы всегда получают желаемое, верно?

Не надо бы мне так много пить, особенно после того первого вечера в клубе, но я делаю еще один долгий глоток. И пропускаю мимо ушей выпад против Рика, который, как мне кажется, вообще не получает желаемого. Не обращая внимания на резкую боль в груди, я рисую в воображении телефонные разговоры и открытки, свидетелем которых ежедневно становится Ксавье.

— Я просто помогаю ему.

— А тебе-то какая выгода?

— Никакой.

Но сердце по-прежнему ноет. Почему у него не хватает смелости защитить Дженну перед родней?

— Не все ли тебе равно? — говорю я Ксавье.

— Может, мне грустно видеть неразделенную любовь.

— Ха. Не мели ерунду.*^ Однако я заливаюсь румянцем. Мне не нравится, что этот парень заглянул ко мне в душу. — А что у вас с Софи?

В конце концов, Ксавье все еще здесь, хотя поведение моей подруги ясно демонстрирует, что она с ним порвала.

— Она бы понравилась моему папаше.

— А тебе не нравится? Честно говоря, я тебя не понимаю, — замечаю я. Софи роскошная, веселая и очень щедрая. — Любой парень был бы с ней счастлив.

Ксавье не сводит с меня глаз. Наблюдает за мной.

— Я оставил тот коврик возле твоей комнаты в общежитии, — говорит он. — И приколол листок с буквой «Е». Для тебя.

Что? В моей памяти снова всплывает сцена: Софи входит в комнату с ковриком под мышкой. Я думала, этот подарок для нее. Потому что она так сказала.

— Я понятия не имела, — запинаясь, говорю я, но по глазам Ксавье вижу, что он уже все знает. Я ставлю бутылку возле своей ноги. Вино сделало теплый, неподвижный воздух удушливым. — Раньше ты не врал.

Ксавье коротко кивает. Он не опроверг ничего из того, что говорила о нем Софи, — просто позволил укрепиться своей репутации Плейбоя с большой буквы.

— Зачем ты вообще сюда поехал? — спрашиваю я.

Он быстро переводит взгляд на огонь:

— Ты все равно не поймешь.

— Я притворяюсь девушкой чужого парня, чтобы семья приняла его настоящую подругу. А ты?

— Возможно, быть с девушкой, которая в тебя влюблена, лучше, чем наедине со своим ничтожным «я».

Ничтожным? И это говорит красивый, пользующийся огромным успехом Ксавье Е, наследник богатейшей сети «Сого»?

— Почему ты так говоришь?

Огоньки в глазах Ксавье гаснут. Его рука скользит к рабочей тетради, которой я сначала не заметила, но тут он ловит мой взгляд и отдергивает руку. Ксавье Е — школьный бунтарь и коллекционер штрафных баллов — субботними ночами штудирует учебник китайского! Словно книга нашептывает ему какие-то тайны.

— Можно посмотреть?