Корабль мечты

Меркурио приземлился в комнате. Было ясно, что нет времени бросать паруса за стену и только потом прыгать самому. Либо нужно оставить добычу, либо придется рискнуть всем, даже жизнью. Сердце гулко стучало в груди. Если его найдут здесь, то утопят в лагуне. Меркурио вспомнился недавний кошмар, и перед его внутренним взором промелькнуло распухшее лицо пьяницы из римских катакомб, брошь-бабочка Джудитты, заплаканное лицо Анны – она будет плакать на его похоронах, хотя и хоронить-то будет некого. И Меркурио почувствовал, как его охватывает страх.

«С тобой ничего не может случиться», – повторил он. И юноша подумал о Джудитте. Джудитте, цели всех его устремлений. Джудитте, причине, по которой с ним ничего не может случиться.

Схватив один грот-брамсель, он отошел от окна, выходящего на стену Арсенала.

– Кто там? – На этот раз голос часового послышался уже ближе.

Меркурио дернулся вперед, одной ногой запрыгнул на подоконник, прижимая парус к груди, закрыл глаза и завопил во все горло. Он приземлился на стену, ударился о зубцы, подхватился и, не глядя на стражников, вслепую прыгнул вперед.

Пока Меркурио падал, парус раскрылся и замедлил падение. Промахнувшись, парень упал в воду, ударившись о лодку, да так сильно, что чуть не потерял сознание.

– Стоять! – заорали оба охранника со стены.

Тонио и Берто уже сидели на веслах. Они принялись грести, а Баттиста затянул на борт Меркурио.

– Подберите парус! – крикнул Тонио. – Он нас замедляет!

В борт лодки впился арбалетный болт, выпущенный часовым. Баттиста испуганно выпустил грот-брамсель, который уже почти втянул на борт. Парус опять размотался и погрузился в воду.

– Проклятье, вытащите парус! – рявкнул Тонио, ожесточенно орудуя веслами.

Но Меркурио никак не мог отойти от удара о лодку. Он перегнулся через борт, чтобы спасти парус, но руки у него ослабели. Баттиста, дрожа от страха, съежился на дне лодки.

– Баттиста, помоги мне, я один не справлюсь! – крикнул Меркурио.

Тот повесил голову, отводя глаза, в точности как при их первой встрече, когда Царлино пытался ограбить их с Бенедеттой.

– Ах ты трус! – в ярости вскричал Меркурио.

Еще один болт вошел в борт лодки прямо рядом с Меркурио, но тот не сдавался, отчаянно пытаясь вытащить брамсель. Братья резко развернули лодку, и Меркурио чуть не вывалился за борт. Он успел ухватиться за руль, но парус медленно выскальзывал у него из рук.

– Баттиста! – в отчаянии заорал он. – Баттиста, пожалуйста!

И вдруг рыбак поднялся, перегнулся через борт и схватил парус, но тут опять послышался свист болта. Баттиста оцепенел. Меркурио упорно цеплялся за руль, чуть не падая в воду.

– Баттиста!

Глаза рыбака широко распахнулись. Он немного удивленно посмотрел на Меркурио, стиснул зубы и помог юноше усесться в лодке, а затем принялся затягивать парус. Меркурио не отставал.

– Скорее, скорее! – крикнул Тонио. Они уже подплыли к повороту Рио-делла-Тана. – У нас почти получилось!

Меркурио дернул изо всех сил. Движения рыбака замедлились.

– Давай, Баттиста! Не сдавайся, черт побери!

Баттиста дернулся, но его руки все равно перехватывали парус все медленнее.

– Ну же! – подбодрил его Меркурио.

И тут он увидел, что парус окрасился алым.

– Нет, Баттиста!.. – в ужасе закричал Меркурио. Его голос сорвался.

Он втянул парус на борт. Льняная ткань пропиталась кровью. Баттиста повалился навзничь на дно своей лодки, с невероятной скоростью мчащейся вперед.

– Баттиста… нет…

Рыбак с трудом вздохнул.

– У нас… получилось… – прошептал он.

Меркурио увидел, что грудь рыбака пробита арбалетным болтом.

– Ты видел… Меркурио… – пробормотал Баттиста.

От мерных движений братьев его мотало по лодке туда-сюда.

– Видел? Я… не трус… – Он схватил Меркурио за руку. – Я не…

Юноша почувствовал, как слезы наворачиваются ему на глаза.

– Нет… Ты не трус. – Он попытался сдержать всхлип. – Ты очень отважный человек.

На лице Баттисты проступила печальная улыбка, а потом его глаза остекленели. Кровь рыбака смешалась с рыбьей кровью на дне «Старой девы».

Глава 50

«Как он смеет быть счастливым?» – спрашивал себя Шимон Барух. Вплоть до того дня, когда он разрыдался в объятьях Эстер. Этот простой вопрос придавал ему сил и решимости довести начатое до конца и отомстить Меркурио. Потому что этот вопрос свидетельствовал в первую очередь о том, что несчастлив был сам Шимон. Да, он был чудовищно несчастлив.

Но в тот день часть его сомнений развеялась, словно какой-то узел развязался в нем. Когда слезы на щеках Шимона высохли, он по привычке задал тот же вопрос: «Как он смеет быть счастливым?» И вдруг почувствовал, что счастлив сам. Возможно, впервые в жизни. «Счастлив…» – потрясенно подумал он.

В последующие дни Шимон много размышлял об этом. Меркурио обрушил его в пучины отчаяния, в мрачную бездну ужаса, заставил пережить неведомый доселе животный страх. Из-за Меркурио, из-за вспоровшего горло лезвия Шимон чуть не лишился не только денег, но и жизни. По вине Меркурио он стал немым. А главное – потерял самого себя.