Корабль неспасенных (СИ)

Наиль устроила гостю ретро-экран – призму метров на пять посередине каюты. Около сотни каналов загрузила разного рода мишурой из запасников: фильмы, видеоклипы, обучающие программы. Имитация телевидения так себе, швами наружу – ни единого репортажа или новости. Но пленник выглядел удовлетворенным или слишком хорошо держал себя в руках.

– Как тебя зовут?

Смешно каждую встречу начинать с одного и того же вопроса. Или страшно. Сколько впереди таких шизоидных циклов. Молчание затягивалось, но больше походило на поиск верного ответа – Воронцова рассматривали изучающе.

– Женя. Мы вроде знакомились.

С кем он только не знакомился. Но тот, кто первый раз произнес имя Женя, не был настолько спокоен. А кто откликнулся на это имя последний раз и вовсе выглядел испуганным.

– Это неправда.

– Неправда? Почему?

Словно вставляет ногу в приоткрытую дверь и пытается вломиться сам. Не Женя и не больной яростью Игорь свет Иванович, другой…

– Либо ты отвечаешь, либо я ухожу. И правильный ответ я знаю.

Ни малейшего движения, даже кружок пульта застыл в руке.

– Хорошо, Павел, – вытягивает он кривую ухмылку. – Мое имя Марк Рынски. Устраивает такой ответ?

Круг замкнулся с пугающим щелчком в голове. Три имени, три спутанные истории в одном неживом существе.

– Почему назвался Женей?

– Ты сам так назвал меня в прошлый раз. Сказал – Женя. Потом одел, ткнул в зеркало и вытащил за борт. Раз получил ответ – ответь сам. Как я оказался на твоем корабле, и что ты собираешься со мной делать?

– Пока ничего. Хочу разобраться. Ты знаешь, кто такой Женя?

– Кто такой? – Марк запнулся в явном замешательстве, но быстро взял себя в руки. – Я много стал забывать. И не слишком уверенно себя чувствую. Фрагменты, обрывки в голове.

Думает, должен ли признаваться, что знает Женю, или сказать, что имя просто так повторил. Второе может быть правдой. Сознания психов с размножением личности не знают друг друга, а провалы в памяти – классическая симптоматика.

Воронцов начитался кусков из разных справочников, но курса по психиатрии, чтобы загрузить напрямую в мозг, в политеке не нашлось. Наиль, правда, на счет Воронцова высказалась, что допускать психов до психиатрии – все равно, что пропитывать сахарный песок сладким сиропом. Метафоры у квантового разума незамысловатые, но обидные.

– Вот и расскажи эти обрывки. Как оказался на корабле. О себе.

– О, это скучно, уважаемый Павел.

Взялся ерничать. Не выйдет.

– Мне не скучно, поверь. Особенно интересно про бурение, самоубийство, рецидив и контроль. Про Игоря, Женю и прыжок с небоскреба. Знаешь такую историю, Марк?

Опять это выражение на заплатках лица – нарочито слепленная маска. С разбегающимися ниточками трещин. Решает, выпустить ли слом на поверхность? Манипулятор, как назвал его Игорь. Хотя все сознания могут врать, и даже доминирующая личность, если она, конечно, существует.

– Припоминаю, – принял он решение не упираться. – А откуда знаешь ты, дорогой Павел? Не помню, чтобы исповедовался под звездами.

– Ну вот и расскажи свою историю, а потом я скажу откуда.

– Не слишком гостеприимно с твоей стороны. Сначала держать без одежды, потом взаперти и требовать ответов. Ты меня боишься или не доверяешь?

Тон такой искренний и укоряющий. Если бы еще и внешность располагала. Но она безнадежно отталкивает. И нет причин стыдиться собственной жестокости. Тем более – раскрыть объятия.

– Нет. Просто думаю, стоит ли с тобой возиться или просто выкинуть за борт. Поэтому рассказывай. Может, разжалобишь.

Уголки губ расползлись в кривую улыбку. Пульт в короткое движение отлетел в сторону. Напряжение собиралось вокруг Марка электричеством, злым и веселым.

– Все складывается, веришь ли, интригующим образом. Я лечу с небоскреба и вроде бы умираю. По ту сторону жуткая тишина и не менее жуткий холод. Потом занавес падает, и я на космическом корабле, который вроде как идет на Землю. И на всем дурацком корабле только один чудаковатый чувак. Он то запирает меня, то таскает за собой, как куклу. Знает обо мне больше меня самого и требует еще больше. Вот я и думаю, если выбросишь наружу, может поинтереснее мультик покажут.

В словах пряталась своеобразная истина. Существом, не сомневающимся в реальности происходящего, была, наверное, только Наиль. Сексуальный искусственный интеллект. Но Воронцов погружаться в распахнутую Марком бездну не собирался.

– Все это твои проблемы и тараканы, парень. Справляйся с ними сам.

– Я стараюсь, дорогой Павел, как могу, стараюсь. И еще, почему у меня такая страшная кривая рожа? Может, побилась при падении? И в добавок провалы в памяти. Не помню, как очутился в этой каюте, не помню, как тащили меня от выхода в открытый космос. Класс! Либо я окончательно обезумел, либо моя жизнь круче всякого кино. Но тебе, командир неизвестно куда летящего корабля, интересна самая скучная ее часть.

– Очень! Поэтому переходи к делу. Если не решил-таки прыгать наружу.

– Да понял я, – кивнул он нехотя, – значит, история про бурение и самоубийство? Знаешь, как это бывает, когда твоя жизнь вроде как не твоя?