Корабль неспасенных

Существо в руках не ощущало холода, не нуждалось в воздухе и давлении, но отчаяние в глазах стояло совершенно человеческое.

– Ты о чем?

– Что сделать, чтобы остаться среди звезд? Чтобы больше никаких башен и темноты одиночества.

О чем он говорит? Что управляет этим, на первый взгляд, мертвым созданием? Психологические флуктуации… Фразы, вопросы, взгляды существа распадались на не клеящиеся друг к другу лоскуты. Как и тело, собранное из мешанины.

– Закрыть порт, – приказал Воронцов и уставился на Женю. – Да кто ты такой, черт возьми?

– Ты разве не знаешь? – печально спросил тот. – Очень просто собрать тысячи людей на небоскребах и сбросить вниз. Все они горели. Так ослепительно горели. И мы тоже падали. Как звезды. В этом моя вина. Я заслуживаю самого страшного наказания. И это хорошо.

Глава 4. Дни огня

Нервное нарезание кругов по каюте скоро станет повседневной рутиной. Как еще успокоиться, если в голове кипит вулкан. Никаких идей, что за монстра подбросила галактика Дев? Допрос "Франкенштейна" завел Воронцова в натуральные дебри безумия и требовал мощного антидота в виде здравомыслящей Наиль. Та уже час занималась навигационными расчетами.

Сильно расширившаяся черная дыра Ступеней вроде как сделала опасным изначальный проход. Обход займет время, а прыжок в подпространство затруднит возвращение исследовательского зонда. Но все это отговорки Наиль, разговор с начальством ее расчетные мощности не перегрузит ни на йоту. Твердит – занята. Желает довести до нужной кондиции.

– Наиль, – рявкнул он. – Прекращай меня мариновать.

– Да, мой господин.

Тоненькое видение образовалось из ниоткуда и состроило из бровей виноватый домик. Кокетничать никакие расчеты не мешали.

– Как вас порадовать? Коктейль на берегу океана? Гонки на гигантских крабах?

– Обойдусь без твоих инсталляций. Боюсь, перегрузить хрупкую девушку. Просто выдай результаты обработки ключевых фраз.

Видение с рыжим хвостом на макушке обижено надулось, родинка над верхней губой пленительно приподнялась. С обольстительницей бы в койку, но операция рискованная. И мыслимое ли дело – иметь квантовый мозг собственного дома.

– Говорила я тебе, Павел, выкинуть этого монстра за борт.

– Все так плохо?

– Отвратительно с позиции человеческой морали и несет угрозу безопасности. Поведение не прогнозируется, способности не ясны. Зря ты его называешь человеческим именем. Привязываешься, потом убивать не пожелаешь.

– Ой, только не умничай. Сообщи, что выяснила.

– Исходила из гипотезы, что существо имеет отношение к земной цивилизации. Прокрутила поисковый запрос по маркерам: небоскребы, люди, огонь, корректировка психоэмоционального состояния, установки глубокого бурения, петля на шее.

– И? Нашла что-то?

Наиль посмотрела в сторону и недовольно пробурчала:

– Нашла. В политеке есть компрессированные курсы по истории. Немного больше школьной программы. Вышла на переломные события истории: «воровство времени», «московское стояние», «великое самосожжение». Знаешь такие?

Воронцов помотал головой. Он любил читать книжки, но гуманитарные познания преимущественно почивали в облаках поэтических образов.

– Не знаю, но звучит неприятно.

– Тебе рассказать? Загрузить справку? Или запустить историческую реконструкцию? В своих файлах я нашла только одну.

– Запускай, а потом посмотрим, – решил он, и в горле резко пересохло.

– Предупреждаю, тебе не понравится.

***

Солнце светило безжалостно, и люди потоком шли мимо. Иногда задевали Воронцова, иногда проходили насквозь. Слишком сосредоточенные и обреченные. Площадь обступали небоскребы, бесконечно вытянутые, полыхающие зеркальным огнем дневного солнца. Люди выбирались из горла подземки спускались группами с поднятого рукава магистрали и, разделяясь на потоки, спешили к высоткам деловых центров. Человеческие ручьи соединялись в мощные потоки. Тянуло пойти следом. Многоногий гул неизбежности и чувство сопричастности чему-то великому и страшному влекли за собой. Приходилось держать в голове, что все это лишь иллюзия исторической реконструкции.

Взгляд выхватил молодую женщину в цветастом платье. Она то замедлялась, бросая короткие взгляды по сторонам, то, подхваченная непонятым воодушевлением, шагала быстрее. Рука с желтой сумкой поднялась к груди, поправила бретельки лифа.

– Вернись, вернись домой, – кричал, срываясь, голос.

Воронцов обернулся. Другая девушка отчаянно тянула в сторону от толпы седого мужчину, но тот вырвал из захвата серый, потерявший форму рукав и ускорился. Отстраненный, замороженный в своих мыслях, он спешил за такими же хмурыми людьми. Словно солдаты войска, отправленного в последний бой в заведомо проигранной войне. Много, так много людей, шагающих почти механически к небоскребам.

Из-под козырька ладони Воронцов рассматривал собравшихся над площадью наблюдателей. Белыми, вымытыми солнцем мухами, над головами людей кружили дроны. Между зубов небоскребов снижались скайлёты с полицейской разметкой. Модель техники подсказывала время реконструкции: середина прошлого тысячелетия. События, которые он не выучил в школе или забыл намертво.