Корабль отплывает в полночь

– Настоящий мир был. Кое-что от него осталось, и когда-нибудь он вернется. Цивилизация появилась, потому что люди нуждались друг в друге. Они осознали, что жизнь станет проще и лучше, если обмениваться – не только жизненно необходимыми вещами, но и тем, что не измерить и не взвесить, чему нет конкретной цены: красотой песни, радостью от танца, возможностью понять надежды и беды другого. Цивилизация развивалась и усиливалась, взаимная зависимость росла. Жизнь и счастье индивидуума создавались трудом миллионов людей. Но в мире действовали и противоположные силы. Люди научились синтезировать разные материалы, использовать альтернативные источники энергии. Войны ускорили этот процесс, ведь из-за них прекращались поставки важнейшего сырья. Все это достигло высшей точки, когда люди довели до совершенства атомную энергетику и изобрели многоцелевые трансмутаторы, способные где угодно производить вещи, необходимые для жизни. В любой другой момент эти изобретения стали бы великим благом, позволили бы направить силы человечества на решение социальных задач. Но над Четвертой всемирной республикой все еще висела тень Второй всемирной империи. Республику подточила межпланетная война с марсианскими и венерианскими колониями. Началась великая миграция, бесконечное и с виду бесцельное перемещение людей между тремя нашими планетами, сопровождаемое бессмысленной бойней. В конце концов наступил застой. Всех охватило недоверие к тем самым силам, которые породили цивилизацию. Человечество обратилось внутрь себя, умственно и физически. Вокруг самых энергичных и целеустремленных лидеров сформировались небольшие сообщества. С отщепенцами расправлялись, или же они прибивались к одному из таких сообществ. Человечество охватила усталость. Люди хотели одного – привязать себя к какому-нибудь месту, к земле. Эпоха перемещений сменилась эпохой пассивности. В любое другое время голод и нужда нарушили бы этот нездоровый баланс. Но теперь каждое маленькое сообщество не зависело от торговли, если речь шла о жизненно важном. А без всего, что не имело конкретной цены, разуверившиеся люди научились обходиться. Главным в жизни сделались зависть, соперничество и подозрительность, свойственные мелким сообществам. Чужаки подвергались гонениям. Каждое сообщество почти непрерывно воевало с соседями, но эти мелочные, злобные свары не могли привести к масштабным завоеваниям и созданию национальных государств, потому что для этого не было долгосрочных экономических оснований. Вот в таком мире, Аятен, ты и появился на свет.

Мальчик молчал. Сифор продолжил:

– Некоторые сознавали, что именно утрачено. Они видели, как культурное наследие Земли уходит в небытие – кроме самой малости, необходимой для новой, самодостаточной жизни. К примеру, не было больше надобности в умении читать и писать – лент с картинками хватало для минимального образования. Эти люди понимали, что не смогут изменить жизнь в маленьких сообществах, оставаясь внутри их и подчиняясь немилосердным законам. И тогда они порвали с прежней жизнью. Отреклись от атомной энергии, от ценного имущества. Лишь заплатив такую цену, они смогли добиться хотя бы призрачной неприкосновенности. И образовали свои крошечные общины, посвятили себя сохранению культурного наследия и идеалов братства, человеческой чести и достоинства. Стали сторонними людьми.

– Я хочу стать сторонним человеком, – прошептал Аятен.

Сифор нахмурился и кивнул.

– Вот что я тебе скажу… – наконец промолвил он. – Поживи с нами год как послушник. Учись, работай. Потом, если решимость тебя не покинет, мы снова поговорим об этом.

Аятен улыбнулся.

В трапезной, среди серых одежд сторонних людей, сидевших рядами вдоль длинных столов, ярко блестели пестрый, коричневый с золотым, наряд Амина и одеяния других чужаков, скрывавшихся в Приюте.

Сифор остановился возле Амина и спросил:

– Как тебе наша еда после синтетической?

– Конечно, не такая вкусная, – обернулся к нему разбойник. – Но я не первый раз в Приюте. Где вы берете эту гадость? – весело поинтересовался он.

– По большей части выращиваем в неглубоких емкостях на крыше.

– Значит, это болотные растения?

– Нет. Изначально они росли в земле.

Губы Амина чуть изогнулись, демонстрируя легкое, окрашенное иронией отвращение. Раздался звон колокольчика над дверью в Приют.

– Как там мальчишка? – вдруг спросил разбойник. – Он ведь не сильно ранен?.. Так я и думал. Ты, конечно же, отошлешь его к отцу?

– Нет. Он решил стать послушником.

Амин, прищурившись, поглядел на Сифора.

– Странную ты затеял игру, – сказал он наконец. – Похищение сделал обращением! Выходит, я твой пособник! Ты понимаешь, на что нарываешься? Сторонних людей, знаешь ли, и так едва терпят.

– Хочешь сказать, мне следовало дать убежище тебе, а ему отказать? – загадочно глядя на него, спросил Сифор.

Один из братьев вошел в трапезную и приблизился к Сифору:

– У порога стоит Аяртен из Росселя. Он желает говорить с тобой.