Корабль отплывает в полночь

Вчера поздно ночью я проснулся сидя, полностью одетый, оттого что Джон тряс меня за плечо. На его лице застыло очень серьезное и целеустремленное выражение, но глаза были закрыты. Через несколько мгновений мне удалось высвободиться. Поначалу он плохо соображал и вел себя чуть ли не агрессивно, но вскоре окончательно проснулся и объяснил, что ему приснился кошмар.

Он начался, по словам Джона, с похожего на стон завывания, которое терзало ему уши несколько часов. Потом он вроде как проснулся и увидел комнату, но в ней творилось что-то неладное – всю ее заполняли фиолетовые искры, которые беспрерывно сыпались с потолка, взлетали и опадали снова. Он почувствовал жуткий холод, словно холод межзвездного пространства. Его сковывал страх от ощущения, будто нечто ужасное пытается проникнуть в домик. Он чувствовал, что это я каким-то образом впускаю это нечто внутрь и что нужно добраться до меня и остановить, но не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой – его будто придавило огромным весом. Он помнит, что долго и судорожно пытался вырваться.

Меня же, должно быть, сморил сон у приемника. Он был включен на маленькую громкость, но не настроен ни на какую станцию.

Источники дурного сна Джона вполне очевидны: фиолетовый сверкающий луч, кошмарные (во память!) помехи несколько дней назад, страх перед угарным газом, плохо скрываемое чувство беспокойства за меня и, наконец, довольно крепкое подпитие, в котором мы оба находились перед сном. На самом-то деле не стоило бы придавать всей этой истории особого значения, если бы не следы – хотя как и почему они связаны с кошмаром, я не имею ни малейшего представления.

Рисунок был тот же, что и раньше, только много толще – здоровенные ледяные рубцы. И у меня возникло странное ощущение, будто они источают гораздо более сильный холод, чем вся остальная наледь. Когда мы отскребли их от стекла – работенка не из легких, – то увидели, что и на стекле рисунок стал отчетливей и более густого оттенка. Но что самое странное, мы заметили как бы его продолжение на наружном подоконнике, где следы проявлялись в виде растрескивания и отслоения краски, – при первом же прикосновении отскакивали чешуйки, чуть отливающие лиловым, и рассыпались в порошок. Нам также показалось, что продолжение рисунка есть и на спинке кресла у окна, хотя это под вопросом.

Почему все это возникло, было явно за гранью нашего разумения. Не исключено, что один из нас, сам того не сознавая, каким-то образом создал рисунок во сне, но как? В домике не было ни единого предмета, которым можно бы нарисовать подобный волнистый узор с тонкой волосяной кромкой. Неужели это Джон состряпал столь тщательный розыгрыш? Да нет, ничего подобного и быть не может!

Мы тщательно проверили остальные окна, включая окно кладовки, но похожих узоров не обнаружили.

Джон намерен при случае вынуть стекло и показать его кому-нибудь, кто разбирается в физике. Его все это почему-то очень задело. Ничем не могу его отвлечь. По-моему, он чуть ли не испуган. Несколько минут назад неопределенно предложил съездить в Террестриал и пожить там несколько дней.

Но это просто смешно. Я уверен, что за всем этим не кроется ничего из ряда вон выходящего. Даже таинственным следам должно найтись какое-то очень простое объяснение, которое мы бы сразу отыскали, если бы разбирались в физике.

Лично я для начала собираюсь напрочь выбросить этот случай из головы. Мой разум вновь ожил, и меня так и тянет к перу и бумаге. Больше мне ничего не мешает.

После ужина. Ощущаю странную нервозность, хотя работа опять идет как по маслу, слава богу! Похоже, я снялся с мели! Все еще не вижу, как доставить чудищ на Землю, но есть подсознательное ощущение, что со временем подходящий метод сам собой возникнет в голове. Логики тут никакой, но ощущение достаточно сильное, чтобы справиться с любыми опасениями.

Между тем описываю события, случившиеся незадолго до прибытия первого чудища на Землю и сразу после него наседаю на упрямый отрывок с двух сторон одновременно! Второй эпизод вышел явно посильнее. Начинается он с того, что чудище с трудом барахтается в снегу (оно, естественно, выбирает холодный регион, чтобы поменьше отличался от климата его собственной планеты). Я изображаю временное замешательство монстра от земных радиационных бурь, его неуклюжие, но стремительные движения, торопливые поиски укрытия. Какой-то невежественный простофиля замечает пришельца или его следы, рассказывает, что видел, но его высмеивают как суеверного дурачка. Хотя не исключено, что чудищу придется и убить кого-нибудь…

Странно, я так ясно все это вижу и при этом совершенно слеп к эпизоду, который непосредственно этому предшествует. Но я просто убежден, что завтра он перестанет быть тайной!

Джон подобрал последние страницы и вскоре положил обратно. «Слишком уж чертовски реалистично!» – заметил он при этом.