Корабль-призрак

– Смени дату в настройках дешифратора на двадцать пятое июля. В Москве уже первый час ночи.

Недолгое время спустя шифровка от Юзефа приобрела куда более читаемый вид. Но Диана все равно недоумевала:

– Странно... Сначала шеф заставляет нас бросить все дела и заняться Харпером, выискивая малейшие признаки хроноаномалий. А теперь, когда мы поднесли ему на блюдечке не то что признаки – фактически бесхозную машину времени, болтающуюся в Северном море – такое равнодушие...

Лесник молчал.

– Отправь ему еще раз отчет о встрече с Донелли, – предложила Диана. – Вдруг произошел какой-то сбой из-за чертовой грозы...

За гостиничным окном продолжали сверкать молнии, ливень барабанил в стекло.

Лесник не возражал. Вскоре на экране персика появилось подтверждение: зашифрованный отчет Конторой получен. Приоритет «четыре стрелы» означал, что информация должна оказаться у обер-инквизитора немедленно... Потянулись минуты ожидания – вновь никакого ответа.

– Если бы стряслось нечто экстраординарное, – медленно заговорила Диана, – заставившее шефа бросить все прочие дела, нас бы наверняка отозвали обратно... Ничего не понимаю...

Лесник молчал. Он по возвращении после беседы с Донелли стал вообще на редкость молчаливым.

Когда окончательно стало ясно, что никаких новых указаний от Юзефа не поступит, Диана нехотя признала:

– Похоже, придется и в самом деле вдвоем выполнять твой авантюрный план – самим искать «Тускарору»...

Лесник молча кивнул. За окном громыхала гроза.

Дела минувших дней – IV Северное море, октябрь 1904 года

– Скажите, Николай Иванович, – начал разговор Буланский, разлив по бокалам искристое шардонэ (от коньяка Старцев категорически отказался). – Ведь вопреки всем слухам о своем несносном характере адмирал вел себя в общении с вами в эти дни отменно учтиво, не так ли?

– Зиновий Петрович ничем не погрешил против правил вежливости, – осторожно сказал Старцев. – Но я не понимаю, какое...

– Сейчас поймете, – перебил Буланский. – Дело в том, что и со мной он был на редкость приветлив – что вдвойне удивительно: мало того, что я навязанный ему попутчик, так еще из чужого ведомства...

Название ведомства вновь не прозвучало. Старцев молча ждал продолжения, решив пока воздержаться от прямых вопросов. Умение молчать и слушать – немаловажное качество для контрразведчика.

– И мне кажется, – продолжал Богдан Савельевич, – что на самом-то деле адмирал был взбешен моим и вашим назначением. И с радостью ухватился за удобный предлог, позволяющий от нас избавиться. Хотя бы на время. Но может статься, что и навсегда. Мало ли на море случайностей? – как вы, моряки, любите их называть... Особенно когда эти случайности плавают по ночам с погашенными огнями.

Старцев проглотил вертевшийся на кончике языка соленый флотский ответ на подобные фразочки сухопутных крыс: плавает, дескать, дерьмо в проруби, а корабли – ходят... Спросил лишь:

– Вы хотите сказать, что вся операция по захвату придумана лишь как средство избавиться от нас с вами?!

В тоне капитан-лейтенанта сквозило глубочайшее недоверие. Буланский улыбнулся и отхлебнул вино – совсем немного, лишь для проформы. Бокал его за все время разговора остался почти не тронутым.

– Полноте, Николай Иванович! Адмирал, без сомнения, не в восторге от нашего присутствия – но не настолько же... Нет, выход из сложившейся ситуации он нашел правильный. Возможно, единственно правильный. Но выбранные исполнители... Ваше в настоящий момент главное дело, – никак не геройские абордажи, но тихая и вдумчивая работа с людьми в собственной каюте. Не стрельба, но разговоры. Создание агентурной сети, как среди офицеров, так и среди людей, на ступень ближе стоящих к матросам – баталеров, кондукторов, телеграфистов, боцманов... Тогда и только тогда можно загодя, до прибытия в Японское море, профилактировать все слабые звенья в экипаже «Суворова». Плюс, естественно, координация аналогичных действий ваших коллег на остальных судах эскадры. А на абордаж любого другого флотского офицера отправить недолго. Да и к моему заданию ночные подвиги никоим образом не относятся. Хотя более чем любопытственно было бы взглянуть вблизи на эти самые «призраки»...

Капитан-лейтенант опять не одернул сухопутчика, вздумавшего именовать боевые корабли «судами». Никакой он не коллежский асессор, окончательно уверился Старцев. Куда правильнее титуловать Буланского штабс-ротмистром. Самый натуральный жандарм. Кто еще мог так легко и просто раскусить суть контрразведывательной работы на «Суворове»?

– Возможно, вы и правы, Богдан Савельевич, касательно мотивов адмирала. Но должен вам заметить, что операции со стрельбой мне не в диковинку.

– Знаю, знаю, – вновь улыбнулся Буланский. – Снятие осады с нашего посольства в Пекине, разгром шпионского гнезда в Одессе... Поздравляю, одесская операция была проведена не просто грамотно, я бы сказал – изящно.

Богдан Савельевич перехватил недоуменный взгляд капитан-лейтенанта и пояснил:

– Читал, видите ли, ваш послужной список в Главном морском штабе.