Корабль-призрак

Она продолжала говорить прежним ровным тоном, и рука с кортиком — за которой внимательно наблюдал Лесник — расслабленно свисала вдоль тела.

Движение второй, по видимости невооружённой руки, он не уловил. Что-то мелькнуло в воздухе серебристым высверком. Короткая резкая боль в правом плече.

Он выстрелил от бедра, не имея времени поднять оружие.

Спуск при взведённом курке, как и предупреждал Старцев, оказался удивительно мягким…

9.

Диана ненавидела умирать — чересчур болезненный процесс. Воскресать она любила ещё меньше.

Боль, боль, боль, сплошная дикая боль и ничего кроме боли. Сломанные пулями рёбра движутся, тянутся друг другу, вспарывая острыми обломками истерзанную плоть. Глаза ничего не видят — багровая пульсирующая пелена. Боль сводит с ума. Диане хочется одного — не воскресать. Умереть насовсем и избавиться от боли. Провалиться обратно в благодатное чёрное ничто. Провалиться навсегда.

Процесс регенерации идёт с чудовищной скоростью, но минуты растягиваются на века. На тысячелетия. На заполненные болью эпохи…

Осколки и обломки костей заканчивают свой путь друг к другу, начинают срастаться. Это чуть менее болезненно, но лишь чуть.

Красная муть перед глазами рассеивается. И Диана видит Лесника. Он пытается выползти из той самой раскуроченной двери, с третьей попытки преодолевает высокий порог.

Упрямец… Всё-таки попытался спуститься по трапу, владея лишь двумя конечностями… Без успеха, конечно же.

Правая рука Лесника волочится бесполезным грузом, рукав набух, пропитался кровью. Левое бедро, куда угодил кортик, обильно кровоточит, на палубе остаётся густой кровавый след.

Всё-таки зацепила артерию, хоть и не желала того. Трудно добиться снайперской точности броска, когда в тебя всаживают пулю за пулей… Сколько раз он выстрелил? Диана не знает. Понимает лишь одно — зная её живучесть, напарник стрелял не с целью убить. Вывести из строя, обеспечить длительную регенерацию — и без помех заминировать корабль. Дурак…

Лесник упрямо ползёт. Не к ней, куда-то в сторону.

Остановись, ляг, попробуй остановить кровотечение, помощь скоро придёт! — пытается крикнуть она. Изо рта вылетает кровавый сгусток, почти чёрный. И невнятное хрипение.

Лесник ползёт.

И она понимает — куда: к борту. И, кажется, понимает, — зачем…

Она вновь пытается крикнуть, пытается поползти следом. Не получается… Леерного ограждения здесь почти не осталось — шнелльбот поработал на славу…

Лесник поворачивает голову назад, что-то произносит. Губы шевелятся, но Диана ничего не слышит, — в ушах оглушительным набатом гремит собственный пульс.

Лесник переползает, переваливается через край палубы — медленно-медленно. Затем исчезает — мгновенно. Всплеска она тоже не слышит.

…Диана лежит на спине. Неподвижный взгляд устремлён в низкое серое небо. Регенерация почти завершена, она уже может встать.

Но не встаёт.

Глава восьмая. Прилетит вдруг волшебник в боевом вертолёте…

1.

Вертолёт кружил над Северным морем.

Четвёртый вылет подряд — заправка, смена экипажа, и вновь барражирование вокруг точки с координатами, сообщёнными покойным Свеном Гроссом.

Возможно, кое-кому из людей Юзефа занятие это казалось абсолютно бессмысленным, но спорить с обер-инквизитором желающих не находилось.

Винтокрылая машина продолжала наматывать круги. Прибор, захваченный Лесником в подземелье «барсов», мёртво молчал. Хотя техник, приставленный к трофейному агрегату, клялся и божился: конструкция вполне работоспособна, элементная база в полном ажуре. Нет лишь того, что прибору надлежит обнаружить — причём по его, техника, мнению, вообще нет в природе. Нет и не бывает…

Юзеф, находившийся на борту все четыре вылета, в споры не вступал.

На всякий случай «летучий голландец» пытались обнаружить и обычными методами. Судов в районе поисков хватало: рыбачьи, грузовые, пассажирские, спешащий куда-то по своим делам корвет датских королевских ВМС «Хайен»…

Не было лишь того корабля, за которым охотились инквизиторы.

Шансы на успех таяли. Но обер-инквизитор продолжал надеяться, потому что ничего иного ему не оставалось.

И прибор сработал!

Техник изумлённо охнул, увидев на экране цифры пеленга. Вертолёт устремился в самый центр громадной кляксы тумана, словно из ниоткуда возникшей над морем. Радары сработали значительно позже — когда смутные очертания эсминца уже можно было разглядеть невооружённым взглядом.

Места для посадки на палубе «Тускароры» не нашлось. Четверо полевых агентов — лучшие из лучших — скользнули вниз на тонких чёрных паутинках лееров.

Навстречу им шагнула фигура в куртке-штормовке несколько странной расцветки. Шагнула медленно, старческой походкой — и тут же оказалась под прицелом четырёх стволов.

Приглядевшись, Юзеф понял, отчего цвет одежды показался странным — спереди вся штормовка была залита кровью.

Свежей алой кровью.

2.