Корабль-призрак

Действительно, агония неизвестного корабля не затянулась — несколько минут спустя там, где он только что находился, осталась лишь бурлящая водяная круговерть. В мощный цейссовский бинокль можно было различить лишь вращающиеся в пене останки — кусок стеньги, край оранжевого надувного плота, и что-то, похожее на человеческую голову.

Вахтенный офицер пожал плечами, оторвался от бинокля и нагнулся к переговорной трубе.

— Самый полный вперёд! — отдал он команду в машинное отделение.

Шум турбин изменил тональность и стал более басовитым. Длинное стальное тело крейсера вздрогнуло, будто пришпоренный конь, и прибавило скорость. Егеря-десантники, скрючившееся в неудобных позах по кубрикам и коридорам, пошевелились, но не проснулись — лишь крепче сжали в руках автоматы и винтовки. Им оставалось ещё несколько часов покоя. Взрезая волны и время от времени вздымая форштевнем огромные фонтаны брызг, «Адмирал Хиппер» мчался сквозь рассветную дымку дальше — к мирно спящему в блаженном неведении Тронхейму.

ЭПИЛОГИ РАЗНЫХ ЛЕТ

Дела минувших дней — X Красноярск, весна 1908 года

Пулевые отметины на стенах красного кирпича казались совсем свежими — два года назад именно здесь, в железнодорожных мастерских, растянулся на неделю последний акт кровавой трагедии, известной под названием «Красноярская республика». Неделю взбунтовавшиеся рабочие и мятежные солдаты из тылового железнодорожного батальона отбивались с отчаянием загнанных в угол крыс.

Подавляли мятеж вернувшиеся с сопок Манчжурии фронтовики из Красноярского и Омского полков — и не церемонились с изменниками, вздумавшими бунтовать, пока другие проливали кровь за Отечество… Об этом говорили офицеры — ярко, прочувствованно. На их речи солдаты в большинстве своём отвечали гробовым молчанием, но приказы выполняли исправно. Резня шла не на жизнь, а на смерть.

И всю эту неделю, пока длилась осада мастерских, буквально под ногами у мятежников лежал «Кладенец»… Богдан ужасался мысли, что его могли случайно обнаружить, и…

Казалось бы, при такой службе давно уж пора отвыкнуть ужасаться чему-либо, и он отвык, — но встающее перед мысленным взором зрелище гигантской огненной вспышки, стирающей с лица земли Красноярск — ужасало-таки.

Деревянный короб обнажился полностью — громадный, испачканный землёй. Рабочие засуетились, подводя ваги. Затем заскрежетали шестернями две громадные лебёдки.

Буланский и статский советник Смидович в суете не участвовали, стояли поодаль, курили.

— У вас, Богдан Савельевич, подготовлена ложная информация для прикрытия? — негромко спросил статский советник. — А то ведь поползут слухи, что прятали тут от японского супостата весь золотой запас Империи…

Спросил больше для проформы, знал — на младшего коллегу можно положиться. Если уж поручено надворному советнику Буланскому обеспечить безукоризненное проведение операции — всё будет обеспечено в лучшем виде, высокому начальство остаётся лишь надзор и общее руководство. Недаром делает столь стремительную карьеру. Недаром посвящён в тайну, полностью известную — сейчас, после смерти Тотенберга — лишь четверым людям в России.

— Информация рабочим уже вброшена, — усмехнулся Буланский. — Вчера вечером, в питейном заведении: дескать, везли с Саянских гор монолит из некоего чудо-камня — постамент для памятника покойному государю. Но из-за смуты зарыли в землю до лучших времён. Жандармам я сам сегодня проговорюсь: в ящике скрыта машина для миноносца нового типа, во время войны доставленная во Владивосток прямиком с Путиловского завода, а потом отправленная обратно, подальше от японцев.

Смидович удовлетворённо кивнул.

* * *

Три с половиной года назад, рассказывая Старцеву загодя сочинённую легенду о чудотворной иконе-оружии, Богдан Буланский и сам не подозревал, какая именно смертоносная начинка имелась на подводной лодке «Святогор», транспортируемой во Владивосток на плавбазе «Камчатка». Знал лишь, что новое оружие обладает чудовищной разрушительной силой, да ещё кодовое название: «Кладенец».

Увы, ни до Сасебо, ни до Владивостока «Камчатка» так и не дошла. Днём 13 мая, буквально за несколько часов до начала подготовленной операции, с «Урала» на «Суворов» продублировали только что принятую радиограмму из Петербурга, содержавшую кодовый сигнал об отмене операции.

Уже через четверть часа Буланский держал радиограмму в руках. Кроме заранее оговорённой кодовой последовательности цифр, никакого шифрованного сообщения в послании не содержалось, — отмена операции никак и ничем не мотивировалась. Буланский даже засомневался — а не является ли сочетание цифр случайностью. Однако адмирал, аудиенции у которого представитель Синода смог добиться лишь через три часа, стоял на своём — приказ о проведении операции отменён, удар по Сасебо не состоится, «Святогор» в трюме «Камчатки» должен отправиться во Владивосток…