Корабль-призрак

– Нет, – сказал Кранц, – это были служители дьявола, поклонявшиеся ему под видом мамона! И как вы думаете, эти двое, у которых сейчас больше денег, чем они могут нести или израсходовать за всю свою жизнь, эти двое согласятся поделить между собой эти деньги? Никогда!

И действительно, не успел Кранц договорить последнего слова, как один из уцелевших, воспользовавшись моментом, когда его товарищ отвернулся к нему спиной, воткнул ему свой тесак в шею, и тот замертво упал тут же.

– Ну, видите, не сказал ли я вам! – заметил Кранц и, вскинув мушкет, который он держал в руке, пристрелил негодяя.

– Вы нехорошо сделали, Кранц, избавив его от заслуженного им наказания! – заметил Филипп. – Он должен был остаться здесь один на этом необитаемом острове, лишенный возможности добывать себе пропитание, и умереть медленной мучительной смертью, окруженный грудами этого проклятого золота.

– Может быть, вы правы; но я не мог подавить своего возмущения этим предательским убийством. Теперь нам следует сойти на берег, собрать все их сокровища в одну общую груду и зарыть их в одном месте, чтобы, вернувшись, мы могли найти их в случае надобности; затем следует похоронить всех этих несчастных. Часть денег нам надо взять с собой: неизвестно, что с нами может случиться, а потому нужно непременно иметь возможно больше денег при себе.

На все это Филипп согласился, и весь следующий день прошел для них в работе. Для себя они взяли пятьсот червонцев и с рассветом покинули остров и, установив парус, поплыли в том направлении, где они в последний раз видели плот с покинутой на произвол судьбы несчастной Аминой.

Глава XXVII

Плот прекрасно слушался руля, был легок, прочен и шел довольно быстро. И Кранц, и Филипп хорошо отметили все особенности местоположения того острова, где зарыли золото и слитки, чтобы, в случае надобности, суметь опять найти этот островок. Поплыли они по направлению к югу, намереваясь осмотреть лежащий в этом направлении остров. Кроме поисков Амины они хотели отыскать направление к Тернату, так как король Терната имел сношения с португальцами, у которых в Тидоре были форт и фактория; оттуда можно было сесть на китайскую джонку, которые по пути в Бантам заходила на этот остров.

К вечеру они подошли к тому большому острову, что лежал у них на пути, и поплыли вдоль берега. Филипп жадно вглядывался в каждую малейшую подробность на берегу в надежде открыть какие-нибудь следы плота Амины. Но – увы! – ни следов Амины, ни вообще следов человеческих здесь не было заметно.

Чтобы быть уверенными, что они не проглядели ничего, они пристали к берегу в маленькой бухточке и провели на берегу всю ночь, а когда рассвело, отправились дальше. Кранц стоял у руля и управлял плотом, что они делали поочередно. Филипп сидел в сторонке и молчал. Кранц оглянулся и заметил, что он держал в руке какой-то предмет и в глубокой задумчивости созерцал его.

– Что это у вас, Филипп? Портрет?

– Нет, это мой рок!

– Ваш рок? Что вы хотите этим сказать? Я уже не раз видел эту вещь у вас в руках и хорошо помню, как Шрифтен старался похитить ее. По-видимому, с этим предметом связана какая-то тайна, а если так, то теперь вы, думаю, достаточно знаете меня, чтобы удостоить меня вашего доверия.

– То, что вы мне друг, Кранц, я хорошо знаю и глубоко ценю; я знаю также, что мог бы вам довериться. Но вместе с тем мне почему-то кажется, что не следует сообщать вам тайны, связанной с этой реликвией. До сего времени о ней знали только моя жена и святые отцы!

– Мне думается, что если можно было доверить эту тайну святым отцам, то и святой дружбе!

– Да, но у меня есть предчувствие, что знание моей тайны станет роковым для вас! Почему это так, я не могу вам сказать – я и сам не знаю; но я не могу решиться потерять такого друга, как вы, Кранц, да еще в такое ужасное, тяжелое для меня время!

– Значит, вы не желаете пользоваться моей дружбой? Если же только боязнь вовлечь меня в затруднения или подвергнуть какой-либо опасности останавливает вас, Филипп, то вспомните, что я уже не раз рисковал своей жизнью и что опасности не могут испугать меня. Между тем мы теперь так одиноки, так отрезаны от целого мира, что для вас было бы, наверное, большим облегчением, если бы вы могли поделиться с кем-нибудь давно гнетущими вас мыслями. И если вы верите моей дружбе, то позвольте мне разделить ваше горе, вашу тревогу и ваши опасности.

После этих слов Филипп не мог отказать Кранцу в его желании и без всяких дальнейших возражений рассказал все без исключения.

– Ну, теперь вы все знаете, дорогой мой Кранц, и что вы на это скажете? – докончил свой рассказ Филипп. – Не кажется вам все это невероятным?

– Нет, – ответил Кранц, – как вы сами знаете, я был очевидцем появлений корабля-призрака, и если вашему отцу суждено скитаться по морям, то почему же не может быть точно так же суждено и вам снять с него проклятие?! Многое стало мне теперь ясно в вашем поведении, в чем я раньше не мог дать себе отчета, и теперь, когда я все знаю, скажу вам, Филипп, что завидую вам!

– Вы завидуете мне?! – воскликнул Филипп.