Корабль-призрак

Между прочим, на судне была еще одна личность, о которой нам не следует забывать, – это был одноглазый рулевой Шрифтен, питавший к нашему герою, по-видимому, совершенно беспричинно самые враждебные чувства, которые он почему-то распространял и на бедного медведя. Так как Филипп числился в составе офицеров, то Шрифтен не смел явно нападать на него, но зато пользовался малейшим случаем досаждать ему, чем мог, и постоянно старался возбуждать против него команду. К медведю он относился явно недоброжелательно и никогда не мог пройти мимо него без того, чтобы не наградить жестоким пинком, сопровождаемым отвратительным ругательством. Хотя никто на судне не любил этого человека, но все как будто боялись, и над матросами экипажа он приобрел громадное влияние.

Таково было положение дела на «Тер-Шиллинге», когда это судно вместе с двумя другими судами легло в дрейф, застигнутое штилем на расстоянии двух дней пути до мыса. Погода стояла нестерпимо жаркая, так как в этих южных широтах было лето. Филипп, лежавший под тентом на корме, истомленный необычайным зноем, заснул. Вдруг он пробудился от ощущения неприятного холода во всем теле, особенно на груди. Полуоткрыв глаза, он увидел рулевого Шрифтена, наклонившегося над ним и держащего в руке часть цепочки, оставшейся на виду, на которой у Филиппа на шее висела реликвия. Филипп снова закрыл глаза, желая убедиться в намерениях этого человека. Тот стал постепенно тащить к себе цепочку и, когда реликвия показалась из-под платья, стал осторожно снимать цепочку через голову мнимо спящего Филиппа. Но последний сделал вид, что внезапно пробудился, и схватил его крепко за руку.

– Это что такое? – крикнул Филипп, вырвав цепочку из цепких пальцев рулевого.

Тот, однако, ничуть не смутился тем, что был пойман, так сказать, на месте преступления; напротив, лукаво глядя на Филиппа своим единственным глазом, он насмешливо спросил:

– У вас тут ее портрет на этой цепочке? Хи, хи!

Вместо ответа Филипп поднялся на ноги, грубо оттолкнул нахала и скрестил руки на груди:

– Советую вам быть менее любопытным, господин рулевой, не то вам придется раскаяться!

– Или, быть может, – продолжал Шрифтен, совершенно не обратив внимания на слова и гнев Филиппа, – это у вас родильная сорочка, непогрешимый талисман против утопления?.. Хи! Хи!..

– Становитесь на свое дело, сэр! – строго приказал Филипп.

– Или, так как ведь вы католик, – продолжал рулевой, – это ноготок с пальчика какого-нибудь святого… или да, да… на этот раз я угадал верно, частица святого древа от Креста Господня!

Филипп невольно содрогнулся.

– Да, да, так и есть! Так и есть! – закричал Шрифтен и пошел туда, где матросы стояли кучкой у шкафута.

– Интересная новость, товарищи! – крикнул он довольно громко, подходя к группе. – У нас на судне есть частица Креста Господня, так что теперь нам не страшен дьявол!

Филипп, сам не зная зачем, последовал за рулевым и очутился подле матросов в тот момент, когда Шрифтен сообщил им свою новость.

– Он да не только дьявол, – заметил добродушно один старый матрос, – но и сам «Летучий Голландец» также!

«„Летучий Голландец!“ – подумал Филипп. – Неужели это может относиться к…?» – и он прошел несколько шагов вперед, так что очутился позади мачты, откуда матросы не могли его видеть; здесь он остановился в надежде услышать еще что-нибудь и действительно не ошибся.

– Говорят, что повстречаться с «Летучим Голландцем» хуже даже, чем с самим дьяволом! – заметил один из экипажа.

– А кто его видел? – заметил другой.

– Что его видели, это верно, и также верно, что несчастие преследует то судно, которое повстречалось с ним!

– А где с ним можно повстречаться?

– О-о! Говорят, это не совсем верно, но я слышал, будто он крейсирует вокруг мыса Бурь, то есть как раз в этих местах!

– Хотел бы я знать всю эту историю от начала до конца! – заметил один молодой матрос.

– Я могу тебе сообщить только то, что сам слышал. Это проклятое судно; они были пираты и перерезали своему капитану горло, если не ошибаюсь!

– Нет, нет, ничего подобного, – крикнул Шрифтен, – капитан и сейчас на нем, и он-то и есть главный негодяй; говорят, что он, как и один среди нас здесь, на судне, оставил у себя дома красавицу жену, которую очень любил…

– Кто же об этом мог знать?

– Да ведь он постоянно старается отправить письма на родину, когда встречает какое-нибудь судно. Но горе тому, который возьмется доставить его письмо! Судно наверное должно погибнуть вместе со всеми, кто на нем находится, и ни одна душа не спасется.

– Удивляюсь я, где вы слышали все это! – сказал один из людей. – Видали вы когда-нибудь это судно?

– Да, видел! – вскричал Шрифтен, но тотчас же как будто спохватился, и его крик перешел в обычное гоготание и хихикание, затем он добавил: – Но нам, ребятушки, нечего бояться: у нас есть частица святого древа на судне!

С этими словами он прошел вперед, желая избежать дальнейших расспросов, и вдруг увидел Филиппа у грот-мачты.