Корабль-призрак

Прошел длинный, томительный день; наступила ночь. На небе собрались тучи и засверкала молния; мало-помалу гроза все усиливалась, и Амина радовалась в душе, что если ей грозит неминуемая смерть, то смерть от молнии казалась самой желанной, самой прекрасной. Приветствуя такую смерть, Амина отошла к средине плота и опустилась на свое ложе, устроенное для ее удобства Филиппом, и незаметно для себя заснула.

Гроза разразилась страшнейшим ливнем, и поутру Амина проснулась промокшая и продрогшая до костей. Но яркое солнце живо обсушило ее и вместе с тем так сильно напекло ей голову, что мысли ее стали путаться, затем у нее открылся бред, и она увидела себя на зеленеющем берегу и Филиппа, спешившего к ней. Она протягивала к нему руки, звала его, хотела подняться и бежать навстречу, но ноги не слушались ее, и, приподнявшись, она снова упала на свои подушки и лишилась чувств.

ГЛАВА XXVI

Теперь мы возвратимся к Филиппу и его странной судьбе. Спустя несколько часов после того, как он кинул в море Шрифтена, их плот пристал, наконец, к берегу. Берег этот представлял собою пологую песчаную отмель, усеянную самыми разнообразными ярко-цветными ракушками. Как и все остальные острова этой группы, остров был покрыт густым лесом кокосовых пальм. Тени и прохлады, пищи и питья здесь было вдоволь, но Филипп не думал ни о чем, кроме своей утраты, а команда ни о чем, кроме своих сокровищ. Кранц почти насильно отвел Филиппа в тень и предложил ему отдохнуть, но едва он отошел от него, как Филипп вскочил и побежал к той части берега, откуда он полагал, что можно будет увидеть плот, где осталась Амина. Но этот плот был теперь далеко, далеко!

— Пропала, пропала навсегда! — в отчаянии воскликнул он.

— Вовсе нет, Филипп, — возразил Кранц. — Провидение, спасшее нас, спасет и ее, я уверен в том. Невозможно, чтобы она погибла среди этого архипелага цветущих островов, из которых многие населены; как женщина, она, вероятно, не встретит недоброжелательства ни в ком!

— Пусть так, Кранц, но мы должны построить плот и отправиться разыскивать се; нам нельзя оставаться здесь! Я буду искать ее по всему свету.

— И я последую за вами всюду, Филипп! — сказал Кранц. — Но прежде всего надо позаботиться о настоящем; вернемся на наш плот, возьмем с него те припасы, в которых мы теперь так нуждаемся, и затем, отдохнув, обсудим этот вопрос.

Они возвратились к тому месту, где на песке был оставлен плот. Матросы покинули его и теперь расположились на берегу под сенью пальм, поодиночке, каждый над своим мешком с золотом и слитками. Все, что находилось на плоту, так и осталось на нем: ничего не было перенесено на берег. Кранц крикнул людей и приказал им приступить к разгрузке плота, но ни один не двинулся с места. Они боялись отойти от своих денег, чтобы кто другой не взял их себе, и теперь, когда жизни их были в сравнительной безопасности, еще более дрожали над своим богатством.

— Проклятые деньги совсем лишили их рассудка! — сказал Кранц, обращаясь к Филиппу. — Давайте попробуем, не управимся ли мы и без них.

И они стали сносить на берег все, что было самого необходимого, плотничьи инструменты, лучшее оружие и заряды, так как, завладей ими матросы, дело неминуемо дошло бы до резни. Паруса, снасти и кое-какие мелкие колья они также стащили под пальмы, где на некотором расстоянии от матросов разбили себе небольшую палатку, куда сложили все, что успели забрать с плота. Оставив при себе незначительное сравнительно количество патронов, остальные они зарыли у палатки в сухой песок так, чтобы их нельзя было найти посторонним, затем Кранц срубил топором молодое кокосовое деревцо, густо увешанное плодами, и молоко, содержащееся в этих громадных орехах, утолило жажду, мучившую Филиппа и Кранца. Матросы же, боясь отойти от своих мешков с золотом, только облизывали свои слипшиеся и сухие губы, глядя на своих начальников, с наслаждением утолявших свою жажду молоком кокосовых орехов.

Когда наступил вечер, Филипп кинулся на свое одеяло и заснул мертвым сном, а Кранц отправился исследовать остров, на который их забросила судьба. Это был небольшой островок, имевший не более трех миль в длину и не более пятьсот ярдов в ширину в самом широком месте. Воды на нем не было, или только подпочвенная, но зато громадное изобилие кокосовых орехов могло возместить этот недостаток.

Возвращаясь в свою палатку, Кранц прошел мимо матросов; все они разлеглись, положив под голову свои мешки с золотом; но ни один не спал, и при его приближении каждый тревожно приподымался и, только убедившись, что золото цело и никто на него не покушается, снова ложились. Кранц прошел на плот и при свете луны собрал все оставшееся здесь оружие и забросил каждое как можно дальше в море. Затем он вернулся в палатку, где застал Филиппа крепко спящим, и, растянувшись подле него, вскоре заснул и сам.