Корабль Роботов. Ветви Большого Дома. Солнечный Ветер

— А может, так и надо? — спросил Нгале. — Самоорганизация, соревнование любых инициатив?

— До поры до времени мы так и двигались, — кивнул Петр. — С того дня, как умерло последнее государство. Теперь, наверное, пора искать новые способы управления. Беспрецедентные…

… Нет, — они, конечно, пытались решить проблему амазонок привычными средствами. Например, объявив всемирный референдум.

Координационный Совет Кругов Обитания отнюдь не был мировым правительством: он лишь согласовывал и увязывал между собой волеизъявления групп или отдельных людей. Не было у Совета ни армии, ни полиции, ни судей, ни тюрем. До сих пор одной только располагал он властью: через информсеть узнавать мнение по вопросу, для Совета неразрешимому. Если миллиарды опрошенных приходили к единому мнению, Великий Помощник принимал так называемый совокупный импульс и выполнял волю человечества. Впервые проведенный референдум лет пятьдесят тому назад торжественно похоронил проект изменения системы океанских течений — последний из «великих преобразовательных проектов». Помощник бесследно уничтожил чудовищную энергоустановку…

А в году нынешнем, на исходе мая, в домашних приемопередатчиках ииформсети — видеоклубах — сначала явилась образцово красивая дикторша и задала вопрос от имени Совета, затем тот же вопрос загорелся яркой, настойчиво мерцающей надписью: ЧТО ДЕЛАТЬ С ОБЩИНОЙ АМАЗОНОК?

Дикторша говорила вроде бы неоспоримые вещи. Если есть на свете неравенство, то это неравенство личных качеств: способностей, интеллекта, психозпергетики. Любая попытка вернуться к разделению по групповым признакам — национальным, расовым, половым — может воскресить глубоко схороненные, позорные для разумных существ распри. Сегодня амазонки трубят о врожденной нравственной неполноценности мужчин. А завтра найдутся умники, которые «докажут», опираясь на данные этногенетики или, скажем, ноосферного резонанса, что чернокожие эволюционноо ограниченны, а белые созданы, чтобы быть пионерами прогресса…

Теперь зрители могли одним четким мысленным представлением — Великому Помощнику слов не требовалось — навеки снять проблему амазонок. Вплоть до крайнего решения: упразднить общину, рассеять «мятежниц» по Кругам Обитания и не дать им собраться вновь…

В том, что после референдума наступит ясность, ни один из членов Совета не сомневался.

… — Нам предстоит решить не один вопрос, а два! — с упорством педанта сказал Вилар. — Первый — о судьбе общины: быть ли ей вообще? Второй: если мы не распустим амазонок, то позволим ли им создать внеземную колонию?

— Прецедент на сто тысяч лет вперед! — весело воскликнул Нгале. — Человечество начинает размножаться черенками? Я заранее согласен!

— Даже если из черенка вырастет дерево с ядовитыми плодами? — язвительно спросил Роже.

Петр, любовавшийся дикой красотой скалы с притулившимся под обрывом ветхим тибетским монастырем, подумал: как легко здесь читать чужие мысли! Должно быть, в этих местах, в отстоявшейся веками ноосфере высокого отрешенного духа, легче проявлялись предельные способности. Сейчас он отчетливо видел ауру Роже, пронизанную желто — красными вспышками смятения, и даже смутно различал картину, волновавшую сочлена комиссии… Целая планета во власти технотронного матриархата; мужчины, сведенные к положению безгласных рабов, покорных зачинателей потомства. А что дальше? Через столетие, через пять, когда умножатся звездные колонии — «черенки» Кругов? Флотилии звездолетов с женскими экипажами, утверждающие в Галактике принципы высшей женственности… и, наконец, когда — нибудь — прямое столкновение с «агрессивным миром мужчин». Пожалуй, Роже излишне сгущает краски. Но это все же лучше, чем беззаботность Нгале…

Настойчивые призывы по информсети пропали втуне. Референдум не состоялся. Подавляющее большинство землян вообще не думало о какой — то там шутовской женской общине. Те же немногие, кто хоть как — то откликнулся на вопрос Совета, мыслили однозначно и кратко: «Оставьте их в покое, пусть делают, что хотят!»