Корабль в вечность (ЛП)

Позже, оглядываясь назад, я задавалась вопросом, не стоило ли мне прямо в тот момент оборвать наши жизни. Чиркнуть ножом по своему горлу или по горлу Зака, чтобы его секретные сведения ушли с нами в могилу. Но я этого не сделала. Как я узнала, спасаясь из затопленного Ковчега, в наших телах живет надежда. Наши тела слишком привыкли жить и цепляются за эту надежду столь же безотчетно, как утопающий за доску. Надежда была благословением и проклятием человечества.

Поэтому я подхватила меч и ушла. Смысла прощаться не было. Что толку прощаться, если в Заке моя смерть, а во мне — его?

Я миновала Эша, который занял пост у двери на кухню. На другом конце двора Виолетта сторожила дверь комнаты Паломы. Спальня уже опустела — Эльза увела освобожденных из баков на рыночную площадь, где они будут ждать исхода битвы вместе с другими неспособными сражаться больными и стариками.

Мы обсуждали, не отправить ли на площадь и Зака с Паломой, но в итоге Инспектор покачал головой.

— Если город падет, им лучше находиться в укрытии, а не сидеть вместе с немощными, словно куры в ожидании лисы.

В закатном свете мы с Дудочником дошли до восточных ворот. Он уже почти поправился, страшная рана на виске затянулась, образовав складчатый шрам, розовеющий на темной коже. В последние несколько дней Дудочник каждое утро тренировался во дворе с Зои, которая двигалась и разговаривала как обычно. Но Дудочник еще не совсем оклемался, поэтому я уговорила его не отправляться на передовую с Зои, Саймоном и Инспектором.

«Мне нужно, чтобы ты был рядом», — сказала я, и это было правдой. Даже ослабленному я доверяла ему больше, чем кому-либо еще, и не хотела разлучаться. Ценя его меч и умение сражаться, я нуждалась в другом — в его присутствия, которое помогло мне пережить мертвые земли, туннели Ковчега и события последних месяцев. Перед атакой на убежище Зои сказала: «Истинное мужество мы должны найти в самих себе». Я знала, что она права, но также не стыдилась признать, что рядом с Дудочником чувствую себя сильнее, что черпаю мужество в нем.

Весь день солдаты и жители города занимались финальными приготовлениями к битве. Теперь оставалось только ждать. Лучники выстроились на крепостных парапетах, к стене подтащили корыта с водой, чтобы тушить огонь. Мы с Дудочником устроились на восточной башне, глядя сверху на занявших позиции солдат. Многие из них до сих пор залечивали раны, полученные в Петельном каньоне и в Шестом убежище. Наша армия была сшита заново на живую нитку и состояла из стежков, лоскутов да рубцовой ткани.

За нашими спинами, на западе, солнце начало опускаться за горизонт.

— Вон там, — сказал Дудочник и поднял руку, указывая на восток.

Я проследила за его пальцем. Зрелище загорающегося на восточной дороге сигнального огня наложилось на воспоминание. Я уже видела этот огонь во сне, и видела, как он гаснет. Враги пошли на приступ.

        * *

Видение оказалось и верным, и обманчивым. Правдиво показало силы противника и эпизоды нападения, а вот скорость происходящего — нет. Во сне я наблюдала события последовательно, одно за другим: как армия Воительницы несется по равнине, как пытается преодолеть наши защитные укрепления, как идет на штурм стены. Но в реальности все это происходило почти одновременно. Стрелы мощно вонзились в деревянную надвратную башню, в которой сидели на корточках мы с Дудочником, и доски под ногами задрожали. Казалось, наши лучники не наносят противнику ущерба: каждый раз, когда наступающий солдат падал, его место спешил занять другой.

Мы не рискнули отправить конников за стену; с нашей сократившейся армией было безопаснее замкнуться в обороне, чем устраивать встречные атаки. Прямо под нами у восточных ворот Инспектор громко отдавал приказы защитникам города.

Даже со своей обзорной позиции на башне я не замечала бочки в ямах по периметру города, пока Инспектор не закричал: «Поджигай!» и лучники не нацелили пылающие стрелы на ямы. В них я разглядела десятка два деревянных бочек — прямо перед авангардом наступающих войск Синедриона. Первые стрелы не достигли цели, но потом одна угодила в яму, и бочка вспыхнула ярким пламенем.

Огонь охватывал нападавших по мере того, как бочки загорались одна за другой, пожар распространился по всей равнине.

— Там горючая жидкость вроде нефти, — пояснил Дудочник. — Мы нашли ее в здании с резервуарами, когда захватили город. Кажется, ею заправляли баки.

— Это Инспектор придумал? — спросила я. — Спрятать бочки с горючим в ямах?

— Нет, задумка моя, — ответил Дудочник, безо всякого стыда глядя мне в глаза.

Огонь замедлил наступление, по крайней мере в северной части равнины. Но на юге Синедрион продолжал атаку: солдаты прорвались через стену огня и теперь бежали к воротам. Передовой отряд что-то тащил за собой. Я подумала, что это лестница или таран. Солдаты остановились в сотне метров от стены и занялись своим устройством. Оказалось, они приволокли катапульту — увеличенную версию тех игрушек, с помощью которых мы с Заком в детстве пулялись желудями через двор.