Корабль в вечность

Я надеялась, что беднягу воодушевят наши новости про Ковчег и возвращение «Розалинды». Надеялась, его порадует то, что к нему прислушались и убедились в его правоте, что теперь с нами Палома — живое подтверждение его слов. Но провидец отдалился от нас еще сильнее, никак не реагируя даже на прямые попытки с ним заговорить. Он сидел ссутулясь, сомкнув веки, и лишь изредка открывал глаза, чтобы внимательно посмотреть на что-то перед собой, но не на нас.

Очевидно, наши новости, подтверждающие истинность его видений, Ксандера совсем не обрадовали.

Я снова на него глянула. Похоже, ему не хватало сил даже держать шею ровно — голова беспомощно болталась. Сколько у него осталось времени, прежде чем постоянные видения о неминуемо приближающемся взрыве сломают его окончательно?

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Когда поток вопросов наконец иссяк и мы потянулись к выходу, я задержалась, наблюдая, как телохранители Инспектора накрывают на стол его обед. Дудочник и остальные говорили в дверях. День выдался пасмурным, и Инспектор зажег лампу, отчего зал окрасился в бледно-оранжевый цвет. Меня порадовало, что, несмотря на серебряную тарелку, рацион Инспектора ничуть не лучше того, что доставался солдатам: кусочек хлеба не больше моей ладони, горстка орехов да пара полосок вяленого мяса.

Все еще держа лампу, Инспектор повернулся и заметил, что я на него смотрю.

— Хотела кое-что у тебя спросить, — сказала я.

— Но тебе же вроде должны быть известны ответы на большинство вопросов?

Я раздраженно покачала головой.

— Ты сам знаешь, что это не так. Знаешь, что провидчество работает по-другому.

— Ну валяй, спрашивай, — разрешил Инспектор, взял вилку и уныло поковырялся в полупустой тарелке.

Я глубоко вдохнула.

— При нашей первой встрече ты сказал, что твой близнец у тебя, под охраной. Я хочу узнать, где она.

Лицо Инспектора стало каменным.

— Она тут ни при чем.

— Где она? — повторила я.

— При нашей первой встрече я сказал тебе все, что нужно знать. Она не в резервуаре. Я никогда не нарушал табу. Я не лицемер.

— Правда? — усмехнулась я. — Ты здесь, сражаешься вместе с нами и принимаешь участие в наших обсуждениях по поводу свободы омег. Так где она, твоя омега? На свободе?

— В безопасности. Далеко отсюда. Ты забываешь, что у меня есть собственные гарнизоны и собственные войска.

Пытаясь подобрать правильные слова, я словно наяву чувствовала, как вокруг меня вновь смыкаются стены камеры сохранения, как вновь наваливаются дни, месяцы и годы в темноте клетки, куда меня запер Зак. Где бы не находилась сестра Инспектора, она ощущала те же самые нехватку воздуха и отчаяние, ту же самую панику, которая охватила меня, когда время потеряло смысл, а дни и месяцы представлялись лишь нарастающим бременем.

— Как ты можешь сражаться вместе с нами против Синедриона, если считаешь, что держать близнеца взаперти справедливо?

Он холодно посмотрел на меня.

— Я никогда не считал и не считаю это справедливым. Это горькая необходимость. Если Зак или Воительница доберутся до моего близнеца, я умру. Не обеспечив ей безопасности, я сам окажусь под ударом. А заодно и Нью-Хобарт. Ты ведь не думаешь, что мои войска останутся защищать город, если я погибну?

— Я тебя не понимаю.

— А тебе и не нужно меня понимать, — отозвался Инспектор таким тоном, словно закрывал перед моим лицом дверь. — Главное, что мы оба хотим одного: покончить с резервуарами.

— И это все, чего ты хочешь? — спросила я. — На самом деле? Что ты здесь делаешь?

Мой вопрос ненадолго повис в воздухе, но потом Инспектор все же заговорил.

— Я не знаю, — устало ответил он, и я подумала, что впервые услышала от него чистую правду.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Прошло много лет с тех пор, как я чувствовала, что у меня есть дом, если такое вообще было. Родительский дом таковым не ощущался, поскольку до моего изгнания там царили подозрительность и постоянная слежка. После изгнания в поселении омег я нашла подобие стабильности, но соседи меня сторонились и шептались о моих видениях. Затем последовал ад камеры сохранения, а за ним напряженные месяцы в бегах с Кипом.

Но когда Эльза распахнула перед нами дверь приюта, возвращение к ней показалось возвращением домой. Она поспешила ко мне и, чуть не сбив с ног, сгребла в крепкие объятия. Уткнувшись лицом в ее рубаху, на несколько секунд я забыла обо всем.

— Слышала, вы вернулись еще утром, — сказала Эльза, слегка меня отстранив и взяв за руки, и подчеркнуто посмотрела на солнце, которое уже клонилось к горизонту.

— Я хотела прийти сюда раньше, — ответила я.

Эльза поздоровалась с Дудочником и Зои. Незнакомку Палому она тоже приняла тепло, хотя то и дело на нее поглядывала. Хлопоча на кухне, Эльза ворчала по поводу скудости продовольственных пайков, но я видела, как она коснулась руки Дудочника, вручая ему стопку простыней, как сунула Паломе ломоть хлеба и заставила ее сесть, чтобы не перетруждать искусственную ногу.