Корабль в вечность

— Я нигде не в безопасности, — ответила она. И взглянула на меня. — Ты единственная мне об этом сказала. Я думала, что верю твоим словам о Синедрионе, но не представляла, что за ними стоит. Лишь теперь, увидев Шестое убежище, я узнала правду. Эти нелюди собираются разбомбить мой дом. Даже если я доберусь до Независимых островов и предупрежу своих, что это изменит? Нельзя убежать от бомбы. Нельзя эвакуировать миллион человек. — Она прикрыла на миг глаза. — Так или иначе, нет никакой разницы. Я отсюда не уеду. — Ее рука легла на руку Зои. — Признаться, понятия не имела, чего ожидать, когда соглашалась стать послом.

К моему удивлению, Палома слегка улыбнулась. Эти дни не баловали поводами для улыбок.

— Из всего, что со мной произошло… — сказала она, глядя на Зои. — Встреча с «Розалиндой». Спасение от бурь. Открытие другой страны, где еще есть близнецы… Так вот, из всех чудес, выпавших на мою долю, Зои — самое невероятное.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Зак изо всех сил избегал освобожденных омег. Если один из них проходил мимо в коридоре, когда Зака вели на кухню, он вздрагивал и вжимался спиной в стену. Все чаще и чаще Зак оставался в комнате и сидел на кровати, отказываясь выйти во дворик или в кухню на обед. Я не жаловалась — без него нам с Эльзой проще было сидеть за столом.

Однажды утром я обнаружила Зака у окна спальни, пялящимся на Рону. Она сидела на земле во дворике и сосредоточенно ела апельсин с дерева Эльзы. Найденные косточки она раскладывала на камушках перед собой аккуратными рядами. Я уже видела Рону за подобными занятиями: она ровняла каждую вилку на столе, а золу из кухонного очага сгребала в прямые линии. Я понимала, или думала, что понимаю, ее стремление навести какое-то подобие порядка в бессмысленном для нее мире.

— Не слишком-то полезны вам, а? — сказал Зак. — Не представляю, как они смогут пополнить ряды вашей армии.

— Дело не в пользе, а в возвращенных к жизни людях, — ответила я. — Хотя тебе не понять. С пониманием у тебя всегда были проблемы.

— Оглянись, — посоветовал он. — Ты угробила половину своей армии, чтобы выудить из баков толпу недоумков. Воительница вот-вот сомкнет кольцо. Я бы сказал, проблемы не только у меня.

Он снова повернулся к окну. Под рубашкой отчетливо выступили лопатки. Зак всегда был худым, но сейчас черты его лица особенно заострились. Он принялся барабанить пальцами по челюсти. Ногти больших пальцев были выщерблены и почернели. Он боялся — я знала это, потому что распознала в нем свой собственный страх. Каждый день разведчики приносили вести о новых отрядах Воительницы, скапливавшихся в округе.

— Чего она от тебя хочет?

Я много раз задавала этот вопрос с момента, когда Воительница пришла и потребовала его выдачи. Зак никогда не отвечал — ни мне, ни Инспектору и Дудочнику во время допросов. Сейчас я сомневалась, действительно ли он под пыткой был таким отчаявшимся и сломленным, каким тогда казался. Он выдал лишь сведения о Блэквуде, которые не принесли пользы и стоили жизни Таше.

Но по мере того как армия Воительницы смыкала кольцо вокруг города, неподдельное беспокойство Зака росло с каждым днем. И в эту минуту он впервые не проигнорировал вопрос о Воительнице.

— Раньше она считала, что я лишний, — сказал он, по-прежнему стоя ко мне спиной и глядя в окно. — С тех пор у нее было время признать свою ошибку.

— Какую ошибку? — спросила я. — Ты же сам говорил, что только Исповедница по-настоящему разбиралась в машинах и нашла способ снова заставить их работать. Теперь Исповедница умерла, — то, что Кип начал своим прыжком, я завершила, предав ее тело водам затопленного Ковчега. — Так чего же Воительница от тебя хочет?

— Исповедница, может, и нашла общий язык с машинами, но работала она на меня. По моим указаниям и под моим контролем. Она была слишком умна, чтобы доверять Воительнице. Думаю, теперь Воительница поняла, как обстояло дело. И осознала, что без меня ей не обойтись. — Он вновь посмотрел в окно, на восток, где собиралась вражеская армия. — Все началось с меня. И закончится на мне.

Зак хохотнул, визгливо и безрадостно, и никакие мои угрозы и обвинения не убедили его сказать больше. Я не понимала, что он имел в виду, но не могла не признать, что в главном Зак прав: конец приближается.

Глава 26

Вечером того же дня, когда мы с Паломой дежурили в душном лазарете, Зои приоткрыла глаза. Поначалу это не пробудило особых надежд — мы уже видели, как Зои моргает, но лучше ей не становилось. Однако на этот раз ее губы тоже разомкнулись и с них слетел тихий стон.

Палома прерывисто выдохнула. Несколько дней она почти не говорила, словно набрала в рот тишины. Теперь же она склонилась над Зои, лепеча, плача и покрывая ее лоб поцелуями. А я неловко отвернулась к Дудочнику и принялась ждать.

Открыв в первый раз глаза, он как будто меня не увидел.

— Ты меня слышишь? — спросила я, заметив, что он изучает потолок.

Дудочник попытался кивнуть, но тут же скривился и кашлянул.

— У тебя получилось? — его баритон теперь, после долгого молчания, звучал хрипло.

— Да, — сказала я.