Корабли атакуют с полей

— Ладно, ладно, потом расскажешь! Не реви, никто тебя стрелять не будет! — сердито сказал комендор. — А вот если врать будешь, тогда уж не обижайся!

— Чего мне врать, хотите записку покажу? Дядя Петя послал.

— Начальнику покажешь! Пусть он с тобой говорит, а мне тошно! Марков! обратился он к невысокому моряку в бушлате и с двумя пистолетами за поясом. — Отведёшь его в штаб. Понятно?

— Есть, товарищ старшой! Отвести шпиона в штаб! — бойко ответил матрос.

— Морские узлы умеешь вязать? — обратился к нему Силин. — Завяжи ему руки, а другой конец сам держи, чтобы не сбежал! В прошлый раз он нас ловко обдурачил, вахтенный из-за него выговор получил.

— Не сбежит! — сказал моряк, похлопывая рукой по двум своим наганам. Идём! — Приказал он Родиону.

Они пошли — конвоир впереди, мальчик сзади, обиженный и злой.

Понемногу рассветало. Смутными серыми пятнами обозначились кусты, по горизонту протянулась узкая лента зари. Из оранжевой она становилась золотой, багровели высокие облака.

Наступало утро. Мальчик торопливо шагал за своим конвоиром. У матроса были голубые детские глаза и маленький вздёрнутый нос. «Совсем молодой — и два нагана! Это здорово! Мне бы один! — подумал Родион. — А меня ведёт, как собаку, на поводке! Знал бы я, что так встретят, ни за что бы не пошёл! Ещё стрелять хотели!» От обиды он зашмыгал носом.

— Ты чего? — обернулся к нему матрос. — Сам прибег, а теперь скулишь?! Радоваться, парень, надо, что в хорошие руки попал. Будь на нашем месте белые, сразу бы хлопнули.

— Белые, белые! — не выдержал Родион. — А ты надо мной не изгиляешься? Веди к начальнику и не надсмехайся!

— Как же мне не надсмехаться? От горшка три вершка, а шпион! Вот всыплют тебе розог, узнаешь, как шпионить!

Родион промолчал. «Чего объяснять, всё равно не поверит! Расскажу начальнику, тот поймёт!»

Кустарники кончились. Впереди показались избы деревни, за ними светилась река. На фиолетовой воде резкими силуэтами темнели корабли флотилии. На мачтах алели флаги.

Сердце мальчика радостно забилось. Он попадёт на пароход, поговорит с начальником, и всё выяснится. Вот тогда он посмеётся над этим белобрысым моряком, который, наверно, и моря-то никогда не видел. Он презрительно посмотрел на широкую спину конвоира, на его светлые волосы, выбивающиеся из-под бескозырки, и рассмеялся.

— Ты что смеёшься? — спросил моряк. — Чего обрадовался? Или думаешь, что тебя с оркестром встретят? Сам начальник придёт и скажет: «Пожалуйте, господин шпион, на наш корабль. Отведайте наших матросских харчей, а потом мы вам доложим, сколько у нас имеется пушек, пулемётов и разного прочего хозяйства. Ежели вам потребуется узнать, сколько у нас стоит на довольствии тараканов, то вахтенный свистнет в дудку, прибежит баталёр и всех подробно пересчитает.

А вот насчёт клопов и других вредных насекомых — это уж вам придётся к своему начальству обращаться. Мы этих зверей не держим и не любим. Будьте спокойны, господин шпион, мы и у вас их скоро всех перебьём, вместе с хозяевами, конечно! Понятно вам?!» Ну, иди, иди! — продолжал он. — Чего тянешься, как бычок на верёвке! Надоел ты мне хуже горькой редьки! И зачем тебя надо к нам вести?! Дал бы я тебе по загривку и пинка по одному месту, чтобы катился подальше отседа!

— Но, но! — огрызнулся Родька. — Полегче, не очень-то разоряйся! Знаешь ты, где у беляков пушки стоят? А я знаю, сам их видел! Во!

— Врать-то ты горазд! — насмешливо возразил моряк. — Мне ребята жаловались, как ты их опутал. Ничего, теперь умнее будем, больше нас не обманешь!

Деревня ещё не проснулась. Лишь кое-где из труб поднимались лёгкие дымки и словно таяли в розовеющем воздухе. Моряк спустился на берег и зычно закричал:

— На «Маматове», давай шлюпку!

На большом пассажирском пароходе, где помещался штаб передового отряда судов, раздалась переливчатая трель дудки и громко закричал вахтенный:

— Подвахтенные, наверх! Шлюпку на воду!

Все прекрасно знали, что шлюпку спускать не надо, так как её и не было, а за кормой парохода качалась самая простая речная лодка. Но это были балтийские моряки, и они свято хранили морские традиции. На военных кораблях нет лестниц, стенок и окон, а есть трапы, переборки, иллюминаторы и много других вещей, которые зовутся совсем иначе, чем на берегу. Моряки смеялись над волжанами, которые шлюпки называли лодками, а бросательные концы чалками.

Итак, говоря по-морскому, от парохода отвалила шлюпка. Сидящие в ней два матроса быстро гребли к берегу. Когда нос её врезался в песок, матросы выскочили и удивлённо уставились на мальчика.

— Видите, какого телка поймали, узнаёте?

— Это и есть тот самый, который вчера сбежал с «Вани-коммуниста»? спросил один.

— Ясно, что он! — подтвердил конвоир. — Мал, да удал! Верно я говорю, господин шпион?!

— Отстань, надоел! — огрызнулся мальчик. — Что-нибудь новенькое придумай!

— Это тебе новенькое надо придумывать, — возразил моряк. — А то затвердил: пушки, пушки! А видел ли ты когда-нибудь настоящую пушку, кроме наших? Голову даю, что не видел! Эх ты, паразит! Садись в шлюпку и помалкивай!