Корабли атакуют с полей

Миноносцы, чуть работая машинами, разворачиваются по течению. Рискованный манёвр! Если белые откроют огонь, миноносцы не смогут защищаться. Но вот корабли повернули и выровнялись в линию. Командующий облегчённо вздохнул. Невольно он взглянул на моряков, которые словно застыли на своих боевых постах. Лица суровы, спокойны, казалось, их вовсе не интересует, что происходит на берегу. Комендоры прильнули к оптическим прицелам орудий, рулевые твёрдо держат штурвалы и смотрят вперёд. И только сигнальщики зорко поглядывают вокруг. «Выдержат ли у них нервы? — думает командующий. — Один выстрел, и операция будет сорвана! Скорей бы всё выяснилось!»

— Товарищ командующий! — торопливо доложил сигнальщик. — Буксирный пароход «Рассвет» отходит от пристани. Он идёт к барже!

— На барже! — крикнул офицер с белогвардейского парохода. Приготовьтесь принять буксир! Живо выбирайте якорь!

На палубе баржи забегали люди. Несколько солдат поспешно выбирали якорный канат, другие побежали на корму. С парохода подали буксир. Канат натянулся, и баржа стала разворачиваться.

— Как прикажете следовать, господин командир? — в рупор спросил капитан буксира.

— Приказываю идти вперёд. Миноносцы будут вас конвоировать! — ответили с «Прочного».

И вдруг на мостках, идущих к пристани, появляется группа офицеров. В лучах утреннего солнца сверкают золотом погоны. Один офицер, размахивая какой-то бумагой, бежит к берегу.

— Ну, Николай Михайлович! — обратился командующий к начальнику дивизиона. — Приготовьтесь открыть огонь. Похоже, додумались беляки, потребуют письменное распоряжение адмирала Старка! Эх, опоздали немного!

— Стойте! — кричит белогвардеец, подбегая к берегу. — Полковник просит передать пакет адмиралу Колчаку! Срочное донесение!

— Поднять «Землю»[2], — приказывает командующий. — Ничего не поделаешь, подождём!

— Разрешите дать очередь по господам офицерам? — просительно произнёс пожилой моряк-пулемётчик, поворачивая пулемёт.

— Спятил, чёрт! — прошипел артиллерист. — Забыл приказ?! Ни одного выстрела без команды, понятно?

— Понятно-то, понятно, но больно уж цель хороша! — с досадой пробормотал пулемётчик.

Миноносцы остановились. С «Прочного» спустили шлюпку.

— Давайте, Пётр Всеволодович, живей! — приказал начальник дивизиона помощнику командира. — Чуть что — стреляйте!

— Есть, Николай Михайлович, будет выполнено! — весело ответил молодой моряк с погонами старшего лейтенанта.

Шлюпка идёт к берегу, и за ней следят сотни глаз. Чем это кончится? А что, если ловушка?

Моряк выпрыгивает на берег. Обменивается приветствием с белым офицером. Белогвардеец передаёт пакет, моряк расписывается в получении и идёт к шлюпке. Шлюпка отваливает от берега и подходит к миноносцу.

— Поднять «Буки», — раздаётся команда.

Белый треугольный флаг с красным яблоком в середине взвивается на рее сигнал увеличить ход. Миноносцы рвутся вперёд, вода яростно бурлит у них под кормой. Быстро плывут берега.

Впереди показывается идущее навстречу судно.

— «Волгарь-доброволец» идёт, товарищ командир! — докладывает сигнальщик.

— Полный порядок! — заметил командир. — Артисты могут переодеваться, представление окончено! — Он усмехнулся, когда увидел, с каким ожесточением сдирали с себя погоны моряки.

Стройный корабль, вооружённый морскими дальнобойными орудиями, поравнялся с миноносцами. На мостике его стоял высокий, подтянутый по-военному капитан Леонтьев.

— Александр Степанович! — обратился к нему командующий. — Подойдите к барже и смените караул. Срочно откройте трюмы.

«Волгарь-доброволец» подошёл к барже, и на палубу её высыпали моряки. Они быстро разоружили конвойных, потом подбежали к трапу, ведущему в караульное помещение.

— А ну, гады, все наверх! Выбирайся, да поживей! — кричали моряки, держа наготове винтовки.

Из кубрика один за другим выходили испуганные солдаты. Они не понимали, что произошло, и со страхом смотрели на суровые лица моряков.

— Становись к борту, бандюги! — сердито скомандовал невысокий, плотный моряк боцман Белов. — У кого ключи от трюмов?

Из шеренги вышел солдат в новом английском костюме.

— Извольте, господин командир! — подобострастно сказал он, протягивая ключи.

— Сам ты господин, собачий сын! — свирепо набросился на белогвардейца Белов. — Наши господа все в море, у вас, дураков, только остались! Доброволец?! — спросил он, с яростью поглядывая на солдата.

— Господа товарищи, неужто расстреливать будете? — горестно завопил кто-то из конвойных. — Нас же силой забрали! Разве стали бы мы против своих воевать? Ведь такие же крестьяне и рабочие, как и вы!

— Зазря у нас не расстреливают. Потом разберёмся, кто вы такие, а сейчас марш в кубрик! Живо!

Караульные поспешно бросились к трапу. Они были уверены, что их сразу же расстреляют!

А моряки торопливо поднимали тяжёлые доски, покрывающие трюм. Боцман склонился над трапом.

— Живы ли вы, братцы? — взволнованно крикнул он. — Выходите!

В трюме темно, тихо. Пахнуло душным, спёртым воздухом. И вдруг радостный возглас:

— Товарищи! Да ведь это наши! Свои! Красные!