Корабли Мериора

Дакар служил лучшим доказательством того, что принц Ратанский вернулся в свое королевство. Значит, и он готовится к войне. Без помощи Элайры проникнуть в разум Аритона было невозможно: колдуний встречал лабиринт разрозненных мимолетных образов. Наблюдательницы стерегли его круглые сутки, но увы! Только дразнящие, мелькающие картины, которые невозможно даже запомнить. Хотя Элайра и сообщила, что Фаленит лишился своего магического зрения, он не утратил магической выучки. У него осталось магическое восприятие, усиленное развитой интуицией менестреля. Этого ему вполне хватало, чтобы ничем не выказывать своих чувств. Поток ветви очень редко обнаруживал Аритона, а если и обнаруживал, наблюдательницы улавливали лишь какой-нибудь незначительный пустяк. Намерения Повелителя Тьмы оставались скрытыми.

Испустив сердитый вздох, больше похожий на шипение, Морриэль спрятала высохшие, почти бесплотные руки под темно-пурпурным шелковым одеялом. Сколько времени она бесцельно потратила, разгадывая головоломки событий? Пока не исчез Путеводный Камень, орден получал четкую и ясную картину всего, что происходило на Этере. Пропавший аметист позволял черпать энергию любой из двенадцати ветвей и обходиться без утомительных наблюдений. Вместо нынешнего просеивания событий и нескончаемых догадок кориатанки получали непосредственные знания. Догадки! До чего же она устала предполагать и делать допущения. Взять хотя бы картинки из последних трех шаров. Диркен, нанимающая разное отребье. Олени, которых что-то спугнуло. Что? Лесорубы, вдруг появившиеся в этих местах? А скопище ветхих рыбачьих лодок? Связано ли все это с замыслами и приготовлениями Аритона? Или ей только кажется? Но не может же каждое событие в той части Этеры непременно быть связанным с Повелителем Теней.

Морриэль закусила бесцветные губы. Сомнения, ошибки. Колдуньи Круга Старших увязают в спорах. Как будто жизнь согласится замереть и ждать, пока они договорятся!

Старухе никак не удавалось прогнать роящиеся мысли. Заклинания, продлевающие ей жизнь, вдобавок болезненно обостряли слух. Морриэль мечтала о плотных суконных портьерах, чтобы хоть на час избавиться от моря звуков. Где-то истошно кричал младенец, мучающийся вздутием живота. Хозяйка отчитывала служанку. Внизу, под окнами, мальчишка-прислужник колол дрова для кухни. Вот хлопнула дверь на первом этаже. Гремя ведрами и неумолчно болтая, явились девчонки-послушницы, отправленные за водой. В кухонной кладовой какой-то увалень с грохотом раскладывал по полкам купленные на рынке припасы. На самой кухне повар счищал восковую кожуру с нового круга сыра. Очистки звонко ударяли по стенкам мусорной лохани.

Усилием воли Морриэль вытеснила эти звуки. На смену им тут же пришли другие. Ветер с залива играл незакрепленными створками ставен. В гавани несколько раз протрубил голосистый рожок. Еще одно судно поднимало якорь, готовясь отплыть в Верпонт. Прикрыв голубоватые, похожие на тонкую яичную скорлупу веки, Морриэль погрузилась в забытье.

Но даже железная воля не спасала Главную колдунью от грызущей боли во всем теле. Тишина не давала желанного покоя, а только усугубляла ломоту в истончившихся костях. Забытье — не сон; в такое время суток ей никак не уснуть. Морриэль показалось, что она обречена целую вечность слушать шелест собственного сбивчивого дыхания.

Нет, не будет вечности. Рано или поздно Колесо Судьбоносна поглотит и ее. Кориатанки не умеют жить столько, сколько живут маги Содружества. Морриэль не боялась смерти. Однако на пути к долгожданному успокоению души стоял призрак Аритона Фаленского. Любовь Элайры сумела завладеть его сердцем. Но в последний момент наживка сорвалась с крючка: девчонке так и не удалось затащить его в постель. Лиренде было бы намного легче, если бы принц уступил зову плотской страсти.

Размышления Морриэль прервал стук в дверь. Главная колдунья встрепенулась, будто коршун. Тело отозвалось жгучей болью. Сердитым шепотом старуха спросила, кто и зачем ее беспокоит.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулось узкое лицо, окаймленное черными локонами. Первая колдунья Лиренда не осмелилась войти внутрь. Шелестя складками одежды, она опустилась на одно колено и склонила голову.

Как разительно отличалась эта взрослая женщина от самовлюбленной девчонки из богатой семьи! Морриэль сразу заметила в ней врожденную способность к магии, яркую и необузданную, будто костер на ветру. Лиренда искренне хотела вступить в орден и старалась держаться смиренно, но ее смирение было пронизано высокомерием.