Корабли надежды

— Точно так, ваше благородие. Взяли мы только вот знак этот на память, инструмент кое-какой. Мы ведь все можем: и сапоги стачать, и что надо сковать, и избу срубить. А хозяйство наше порешили: коровушку и избу со всем припасом продали за полцены соседу, теленочка и кабанчика прирезали. Мяска нажарили, позвали мастеров из вольных, капрала с солдатиками, что с господином поручиком приехали, родителей помянули, поговорили, песни попели, поплакали напоследок и на следующее утро тронулись в Вятку.

Вот так и стал я солдатом. А за Измаил нам с братом Василием сержантов, да и по кресту пожаловали. Теперь с вами десантом пойдем.

Андрей замолчал и невидящим взглядом уперся в заводское клеймо на якоре.

Захар тоже задумался о своем.

Встрепенувшись, Андрей спросил:

— А верно, ваше благородие, что мы вместе с турками на француза пойдем? То били мы их, а то вдруг вместе будем? Не перекинутся ли они к французам и не побьют, вспомнив старое, нас, а?

Захар покачал головой и невесело улыбнулся:

— Вот-вот, сам думаю: не побьют ли они нас? Однако сам знаешь: наше дело — солдатское, что прикажут, то и сделаем.

О чем-то поразмыслив, он спросил:

— А не хотел бы ты, сержант, с братом в корабельные кузнецы на «Св. Павел» пойти? Были бы вы со своим земляком рядышком. Только ведь на море и потонуть можно, подумайте. Это не на пруду под парусом ходить. Да и пуля, и ядро достать могут.

— Эх, ваше благородие, убивает-то не пуля — убивает судьба! А кузнецами быть на корабле мы бы могли. Это хорошее дело. Если возьмете, премного вам будем благодарны!

— И то верно. Не печалься, давно все то, о чем рассказал, было. Сколько воды утекло!

— Да, вот уже десять годков минуло. Думал, и забылось, ан нет — увидел якорь батюшкин, и все как вчера!

— А что с управляющим? Остался он в Белой Холунице?

— Кто же его знает, — Андрей замялся. — Не были мы там больше. И не осталось там никого, кто бы весточку подал.

— Так, так! Ну, ладно, значит, решили. Я поговорю с командиром вашего батальона подполковником Скипором и с капитаном «Св. Павла». Ему кузнецы как раз нужны!

Захар потрепал Лаврина по плечу и зашагал к себе на квартиру.

Андрей невидящим взглядом смотрел вслед уходящему лейтенанту, и в памяти у него вставала та последняя ночь в родном доме.

Ох, эта ночь! Сколько раз просыпался Андрей в холодном поту от кошмарных снов. Они с годами стали спокойнее, но все же…

Хорошо тогда они поговорили напоследок. А когда большинство провожающих и уезжающих вместе с солдатами спали в обнимку на иолу, вышли они из душной избы во двор подышать свежим воздухом. Привалившись спинами к забору, не чувствуя ветра и холода, слушали, как завывала метелица. Может быть, в последний раз в родных местах.

Напротив внезапно хлопнула дверь. Братья узнали голоса управляющего и камердинера.

Те прошли совсем рядом, свернули на лед пруда, и метель скрыла их темные тени. Братья, не сговариваясь, молча открыли калитку и бегом кинулись им вслед…

Но судьба распорядилась иначе. Темные силуэты их врагов вдруг пропали из виду. Братья ускорили шаг и сами едва не провалились в прорубь, в которую угодили управляющий и камердинер. Судьба отомстила за братьев Лавриных.

Быстро вернувшись во двор и закрыв ворота, они также молча набрали по охапке дров и внесли в избу.

Все случилось так быстро, что никто из еще сидевших за столом не обратил внимания на их отлучку.

Наутро санный обоз потянулся на Вятку. Братья вместе с другими рекрутами, понурившись, шли за передними санями, на которых ехал, укрывшись медвежьей полостью, поручик. За ними на остальных санях везли скудные рекрутские пожитки, ехала команда солдат с капралом.

К вечеру обоз догнали двое верхоконных, в одном из которых заводские узнали приказчика, а в другом — полицейского исправника.

Они о чем-то возбужденно говорили с поручиком, потом позвали капрала, солдат… Еще поговорили, с подозрением поглядывая на братьев Лавриных, а потом, видно ни до чего не. договорившись, повернули и поскакали обратно.

Вернувшиеся солдаты ворчали:

— Что делали вчера ночью, что делали? В карауле у рекрутов стояли, вот что делали!

— А что такое, братцы? — спросил один из рекрутов.

— Да кто их знает, — ответил капрал, — управляющий их, говорят, пропал. Вот и спрашивали, не видали ли его ночью, не уходил ли кто из-под караула. А кто уйдет, когда все были в избе до утра? И часовой стоял не отлучаясь, как положено. Что, не так?

— Точно так, господин капрал! — ответил за всех старший из братьев, — Все мы спали, как убитые.

Братья Лаврины никому не рассказали о виденном вчерашней ночью, справедливо опасаясь, что их обвинят в убийстве управляющего и камердинера.

Так и обошлось. Потом говорили в Вятке, уже по весне прибило тела управляющего и его камердинера к плотине.

Воспоминание, казалось, давно остывшее, тоской сжало сердце. Отцу с матерью жить бы да жить! Стряхнув воспоминания, Андрей медленно пошел в казарму.