Корабли Санди

Когда подъехали к дому и увидели у подъезда знакомую крошечную фигуру Ермака, все почему-то вздохнули с облегчением.

Ермак был серьезен и чуточку грустен. Он поцеловал сестру, вручил ей несколько штук бананов. Поднялись домой. Там было светло, свежо, чисто. Форточки открыты, дверь на балкон распахнута настежь.

- Раздевайся, дочка! - сказала Виктория и помогла Ате снять пальто и шапочку.

Ата, зажмурившись, вошла в столовую и только потом открыла глаза. Лицо ее сияло радостью.

- Вот здесь я была много раз, и так хотелось это видеть! - с коротким вздохом от полноты счастья сказала она.- За что мне такое счастье? А еще большее счастье...- Ата не договорила.

Об этом нельзя поминать легко, слишком наболело, чтоб вот так просто сказать: я нашла мать! Ермак не раз говорил, что родителей не выбирают, они есть уж какие кому достались...

Но Ата как бы выбрала. Когда она попала в этот дом и узнала тетю Вику, ей мучительно захотелось остаться здесь навсегда. Про себя Ата беспрерывно повторяла: "Мама, мама! " Однако называла ее тетя Вика.

Когда Виктория Александровна, приласкав девочку, спросила, почему она не называет ее мамой, Ата решительно затрясла головой.

- Нет, нет, я буду называть вас тетя Вика, дядя Андрей. Здесь только Санди имеет право... Ведь это будет понарошному? Все равно только Санди настоящий... Спасибо, тетя Вика.

Виктория не стала спорить. Жизнь покажет, всему свое время.

Быстро накрыли на стол и сели большой веселой семьей. Андрей Николаевич вынул из холодильника бутылку сладкого шампанского. Он же провозгласил тост: "За здоровье дочки!" Скорее выпили, пока не совсем осело вино. Ребята повеселели. Стали болтать кто во что горазд. Но больше про глаза Аты. Хотя ее учили в больнице, как пользоваться глазами, она многое путала.

Даже Андрей Николаевич заинтересовался этим:

- Ну, ты знаешь, например, чем отличается круглый предмет от квадратного?

- Конечно, знаю!

Андрей Николаевич сделал знак Санди, и тот нашел два подходящих предмета: пластмассовые шкатулки для рукоделия, в которых у мамы лежала всякая мелочь.

- Какая круглая? - спросил Андрей Николаевич.

Ата сильно покраснела и после некоторого колебания указала на квадратную... Все промолчали.

- Дайте мне! - закричала Ата и, выхватив у Санди шкатулки, зажмурилась.- Вот круглая,- на этот раз правильно указала она.

- Как странно! - удивился Андрей Николаевич.

- Ничего странного нет,- возразила Виктория.- Ате еще долго придется закрывать глаза, чтобы определить, с чем она имеет дело.

- Подумать только, я спутала кошку с собакой! - удивленно сказала Ата.Слепой я бы никогда не спутала.

- И расстояние нам никак не дается,- заметила Виктория.

- Да! Мне кажется, это совсем рядом, а я никак не дойду. Иду, иду, и все еще далеко. Или мне кажется, что человек, стоит гораздо дальше, и я изо всей силы на него натыкаюсь. В больнице нянюшку с ног сбила.

- Ты теперь вместе с нами будешь учиться? - спросил Ермак сестру.

У Аты сразу омрачилось лицо. Она насупилась.

- Пока нет,-торопливо вмешалась Виктория.- Ей еще нельзя утомлять глаза. Будет ходить в прежнюю школу при интернате. А когда зрение окрепнет, через год-два перейдет к вам. Кстати, могу тебе сообщить, Ата, что Анна Гордеевна уже не работает у вас. Вообще, кажется, ушла с педагогической работы.

- Не дай бог с ней встретиться,-глубокомысленно заметил Санди.

Все расхохотались. На них напал смех. Стали смеяться по каждому поводу. Ермак рассказал, как Санди выбежал из класса с лягушкой. Тоже смеялись. Мама на всякий случай, из педагогических соображений, покачала головой. Андрей Николаевич пожал плечами:

- Нашла студентов! Биологический факультет. Могло кончиться для Санди плохо...

Ата рассказала, как мальчишки в интернате, рассердившись на Анну Гордеевну, а заодно и на всех зрячих, на три дня вывели из строя систему освещения. Как раз проходили по физике электричество. Монтер не мог понять, в чем дело. Только на четвертый день нашли причину аварии,

В разгар веселья резко прозвучал звонок. Санди побежал отпирать: может, дедушка?

За дверью стоял Станислав Львович с большим свертком в руках. Сумрачно взглянув на Санди, он, не спрашивая разрешения, прошел прямо в столовую. Окинул взглядом смеющиеся лица, вытянувшиеся при его появлении, полуопустошенный стол, смутившегося Ермака, разрумянившуюся, счастливую Ату, смотревшую на него с недоумением. По лицу его пробежала тень ревности и боли. Чувства его были, как никогда, глубоки и бескорыстны - он был отец, у которого отнимали детей,- но он уже не мог не фиглярничать, так привык.

- Привет, друзья, привет! Пиршество... Семейное торжество? Извиняюсь за вторжение... Не -раздеваюсь, так как на минуту. Да меня и не приглашали... Незваный гость, и так далее. Но я отец. Этого никуда не денешь. Такой день, сами понимаете. Дочь прозрела! Был в больнице, но опоздал. Могу я видеть Аточку? Поцеловать... хоть в такой день. Наивысшая радость!.. Разрешите, вот подарок. Я купил тебе, Аточка, новое пальто.