Корабли Санди. Повести

- А ну тебя! - Я обиженно отвернулась. Сердце у меня колотилось, будто я бежала на приз и боялась отстать. А Зинка просто издевалась:

- Он работает… Зачем тебе знать, где он работает?

- Тебя это не касается.

Зинка вернулась к своему собеседнику, а я пошла в цех. Правильно ли она назвала его имя? Можно узнать, где он живет, в адресном столе. Но что это мне даст? Не пойду же я к нему ни с того ни с сего? Может, поискать в телефонной книге? Если только у него есть собственный телефон, что весьма сомнительно. Что делать? Но я не могу опять потерять его!

- Что случилось? - спросила Майя, когда я вернулась на свое место. Мы сидим рядом. Я вопросительно взглянула на нее.- Ты чем-то взволнована,- заметила Майя.

- Тише. К нам идет Алла Кузьминична. Мы взялись за свои пинцеты.

В этот день мне работалось еще тяжелее, чем всегда. Казалось, что до конца смены несколько дней… Все же они кончились… Алла Кузьминична меня похвалила.

- Молодец, Гусева! - сказала она громко. - Работает совсем без брака, а ведь считанные дни, как пришла со школьной скамьи.

По дороге домой в переполненном троллейбусе я подумала об этой похвале: значит, можно хорошо выполнять и нелюбимую работу? Как странно. Я этого не знала. Но кто этот Ермак? О чем он мог с таким увлечением говорить с Зинкой? Что у них общего? А вдруг… У меня похолодело под ложечкой. Нет, этого не может быть: такое умное лицо… Глаза светлые, добрые, все понимающие. Он умный и добрый, значит, не может быть преступником. А откуда мне известно, что он умный и добрый? Знаю, и - все!

Кто-то поскреб ногтем о рукав моего пальто. Ухмыляющаяся физиономия Олежки Кулика. Он живет напротив нас.

- Слушай, Олежка, ты не знаешь, с кем это так долго сегодня разговаривала Зинка? Совсем молодой, в клетчатом сером пальто и кепке. Не знаешь? Ермак, кажется, его звать… Зайцев…

- Знаю, конечно. Он из милиции.

- С Петровки?

- Инспектор он, по делам несовершеннолетних. Мировой парень, хоть и с угрозыска. Никогда не откажет. Добрый очень. Если у кого беда, прямо к нему.

- Как же вы к нему… обращаетесь? Как его найти?

- Тебе-то зачем? По телефону можно звонить. Хоть в милицию, хоть к нему домой.

- И у тебя есть телефон?

- А вот есть. Наизусть знаю.

И Олежка назвал мне телефон. Я прошла мимо нашего дома еще целый квартал. Но это неважно. У меня был его телефон. Самая большая радость за этот год, довольно-таки неудачный для меня. Его зовут Ермак Зайцев, и у меня есть его телефон.

Глава седьмая ЕГО ЗОВУТ ЕРМАК

Отныне, куда бы я ни шла, что бы ни делала, я думала о нем. Его зовут Ермак. Первый раз встречаю человека, которого зовут Ермак. А фамилия - Зайцев. Какая чудесная фамилия! Он инспектор по делам несовершеннолетних - какая гуманная профессия! Если у кого из ребят беда, прямо к нему обращаются.

У меня, к сожалению, нет никакой беды. И я безнадежно благополучная девушка. Инспектора угрозыска такие не интересуют.

У меня есть его телефон, но нет уважительной причины, чтоб ему позвонить. То есть причина-то уважительная: я в него влюбилась. Но ведь не скажешь ему по телефону, что я, мол, вас люблю.

…Неужели я действительно его люблю, человека, которого совсем не знаю и который работает в угрозыске? Почему стала думать о нем? Почему сразу поняла: вот этого человека я могла бы полюбить? О его нравственных качествах я и понятия не имела. Да и сейчас, что я знаю о нем? Ничего не знаю. Зинка сказала: «Он нас любит». Олежка - что к нему можно обратиться в беде. Понятно, видимо, инспектор он хороший. Но даже этого я не знала, когда стала мечтать о встрече с ним. Видела только одно: лицо у него хорошее и доброе.

Но какой бы он ни был добрый, все равно нельзя ему звонить ни с того ни с сего. Что я ему скажу?

Несколько дней я не звонила, а потом не выдержала. Тем более что вечером никого не было дома. Мама в своем министерстве, папа пошел в магазин купить хлеба, кефира и прочего.

Телефон у нас в маминой комнате на круглом столике с выдвижной круглой доской - не столик, а просто шик: верхняя доска отделана белым «формиком», нижняя - черным, ножки из березы.

Столик у тахты (кровать мама куда-то дела). В комнате чисто и неуютно. Современный пустынный «интерьер». Ни одной картины. Репродукций и эстампов мама не признает, а подлинники стоят дорого.

Я сидела на тахте, накрытой клетчатым пледом, и смотрела на телефон, как лисица на виноград.

В конце концов решила: чего я боюсь, может, его и дома нет. Конечно, его нет дома. Чего он будет сидеть дома?

Я набрала номер. Отозвались тотчас.

- Зайцев у телефона.

Я растерялась. Молчу. Словно язык отнялся.

- Алло, слушаю. Вы ко мне?

- Да. Мне вас… Я к вам, Ермак Станиславович. Я…- голос перехватило. Я тихонечко откашлялась в сторону.

- Что-нибудь случилось? - помог он мне. (Как он терпелив!)

- Ничего не случилось… Я просто так. (Что я болтаю? Ох! Молчу…)

- Пусть «просто так». Алло! Что-то вы все-таки хотели мне сказать? Выкладывайте.

(Что выкладывать?!)

- Вы, наверно, заняты сейчас… Ермак… Станиславович?

- Нет, не занят.