Корабли Санди. Повести

- Да, его исключили из школы за хулиганство. Но Шура- он способный. Отметки у него были неровные; то четверки, то двойки. Но были же иногда четверки?! Он попал в колонию, вы это знаете. Там он приобрел специальности токаря и слесаря, а когда вышел, стал работать на заводе. И работал, наверное, неплохо, иначе вы не приняли бы его в комсомол. Герасимов пришел в комсомол со всей душой, со страстным желанием работать наравне со всеми, а вот вы приняли его формально, без души, приняли и забыли о нем. Почему вы не дали ему серьезного общественного дела?

- А он просил? - расстроенно огрызнулся комсорг.- Он же никогда не просил. А вел себя все хуже и хуже.

- Не так-то просто ему просить о доверии, ведь у него это - самое больное место. Это так понятно. Я представляю, как он на каждом собрании ждал и ждал… Выбирают туда-то, поручают то-то, но никогда его, никогда ему. А он все ждет. Для некоторых общественное поручение это просто утомительная нагрузка, от которой они не знают как отделаться, а для Шуры Герасимова это - доверие. И он его не дождался. Я бы тоже никогда не согласилась быть балластом. По-моему, мы должны, просто обязаны исправить эту ошибку. Об исключении Герасимова не может быть и речи, раз он так рвался к работе. Предлагаю, с его согласия конечно, порвать заявление, будто он его и не подавал. И сейчас же, на этом собрании, доверить ему хорошее общественное дело.

- Правильно, пусть его вместо меня назначат шефом над детской комнатой милиции, а я учусь заочно,- выкрикнул один из избранных шефов.

Никто не понял, серьезно он это предложил или в шутку. Некоторые засмеялись, но смех потонул в бурных аплодисментах по моему адресу…

- Молодец, Владька,- шепнули мне девчонки.

- Герасимова нет здесь? - спросил Савельев.

- Я здесь,- откликнулся Шурка из-за двери. Его протиснули в зал.

- Если можно, то порвите… мое заявление… Я был не прав. Я погорячился, ребята…

Савельев задумался. Некоторые стали кричать, что надо порвать заявление и дать Герасимову нагрузку, другие протестовали - не поймешь, против чего.

Но большинство явно было теперь за Шурку.

Однако припомнили ему все его провинности: устраивал драки, ругался нецензурными словами, опаздывал, самовольно уходил с работы. Был случай, когда запорол серьезный заказ, над которым сам же трудился две недели. Мастер цеха характеризует его с самой плохой стороны. И так далее и тому подобное…

Герасимов клялся, что больше ничего подобного не допустит. Постановили: пока не исключать, дать возможность исправиться, подобрать ему подходящую общественную работу. И тогда Савельев удивил меня: нисколько не рассердившись, что вышло не по его, он тут же предложил Шурке общественную работу - да какую! - стать дружинником.

Был ли это умный ход или Савельев, поняв свою ошибку, решил доверять так доверять? Все так и замерли. На Шуркином лице выступили крупные капли пота.

- Не вздумай смотри! - раздался гневный окрик Зинки. Она, оказывается, тоже была здесь.

- Я согласен,- сказал Шурка Герасимов.

- Дешевка, идиот! - завопила Зинка.

- Будешь работать честно? - не сдержал улыбки Савельев.

- Если берусь, буду! - заверил Шурка.

- Вот и хорошо. Тебе доверено серьезное общественное дело. Проголосуем, товарищи!

Проголосовали. И только здесь я поняла точный расчет Савельева. Ведь за Шуркой пойдут и Олежка, и братья Рыжовы, и еще кое-кто. Коноводом-то был все же Шурка.

Он догнал меня на улице, когда я уже подходила к дому. Шурка был крайне взволнован, губы его дрожали, темные родинки на щеках особенно выделялись, копну густых темных волос развевал ветер. На Шурке было новое, но уже запачканное чем-то демисезонное пальто нараспашку.

- Спасибо, Владя,- проговорил он каким-то хриплым голосом.- Никогда тебе этого не забуду. Если бы не ты, я б опять сорвался. Ты такая же добрая, как твой отец. Дядя Сережа не знает, что я подавал заявление. Ты ему сама расскажи. Ладно?

- Ладно. Ты не расстраивайся. И не выпивай больше.

- Не буду. Если честно, ненавижу я эту водку.

- Зачем же пьешь?

- На душе муторно. Вообще-то сам во всем виноват: слишком обидчивый. Так спасибо, Владя. Если понадоблюсь зачем, только скажи: все для тебя сделаю!

Папа очень удивился и расстроился, узнав о Шуркином заявлении. Он долго расспрашивал меня о собрании.

Глава восьмая ГЕЛЕНКА И ХУЛИГАНЫ

В тот вечер я была у Геленки. Владимир Петрович и Гелена Стефановна ушли в гости, и Гелена мне позвонила, сказала, что соскучилась, и очень просила прийти. Никто не помешает нам наговориться.

Как всегда, Геленка сначала играла для меня, а я слушала…

Играла она потрясающе. Я не специалист и, наверное, не очень разбираюсь в музыке, но я знаю одно: Геленка обладает редчайшим даром буквально с первых тактов захватить слушателя и увести его в какой-то таинственный, чарующий мир, где человек сбрасывает шелуху обыденности, забывает о своих заботах, обидах.