Корабли Санди

— Конечно, ее уже, наверное, показывали врачам… — продолжала Виктория Александровна, — но Реттер берется оперировать в таких случаях, когда другие отказываются. Кто знает…

Вернувшись из школы, Санди сказал маме, что завтра, в субботу, к ним придет Ермак — прямо из школы. Санди так радовался, что даже казался грустным. Его мучили всякие предчувствия. А вдруг Ермак раздумает? А вдруг что-нибудь случится и ой не сможет прийти? Или придет, а бабушка что-нибудь скажет такое нетактичное?

— Мама, ты попроси бабушку… Знаешь, она какая? Еще сделает замечание Ермаку, и он больше не придет.

Виктория Александровна посмотрела на сына.

«Как он любит этого мальчика! — ревниво подумала она. — Никогда никого он так не ждал. Интересно, какой он, этот Ермак? А с Верой Григорьевной надо действительно переговорить».

Свекровь выслушала ее, как всегда, холодно.

— Вы хоть видели этого Зайцева? — опасливо осведомилась она.

— Нет еще.

— Как же вы разрешаете ребенку дружить бог знает с кем?

— Они одноклассники, сидят на одной парте.

— И вы даже не знаете, с кем сидит Сашенька? А кто его родители?

— Право, не знаю.

— Какое легкомыслие! Извините. Но я, право, удивляюсь вам, Виктория. Зайцев… Зайцев… Где-то я слышала эту фамилию…

— Очень распространенная фамилия.

— …или в газете читала? Но не помню, в связи с чем… Надеюсь, не в уголовной хронике?

Виктория Александровна на мгновение даже зажмурилась. Тихо ушла к себе, подавляя раздражение.

«А мне начинает изменять чувство юмора!» — грустно подумала она.

Виктория Александровна с нетерпением ждала субботы. Она была как раз свободна от дежурства в больнице. Особенно тщательно убрала в квартире, а потом нарочно сделала в комнате Санди беспорядок: чрезмерная чистота только смущает мальчишек. Она порадовалась, что свекор в Англии и ребята будут чувствовать себя свободнее.

Вера Григорьевна с явным неодобрением наблюдала эти приготовления и, кажется, заранее не одобряла нового друга Саши.

Когда раздался звонок, Виктория Александровна почему-то помедлила и со вздохом отперла дверь.

Позади Санди смущенно жался маленький, тщедушный мальчуган в прошлогодней школьной форме, из которой он вырос. Санди был выше его чуть не на голову.

— Мамочка, познакомься, это Ермак! — с гордостью представил товарища Санди.

Опомнившись от удивления, Виктория Александровна приветливо поздоровалась и показала, где повесить фуражку. Мальчики прошли к Санди. Виктория Александровна накрыла на стол и пошла звать ребят пить чай. Она казалась озадаченной. Оба мальчика стояли перед высоким — от пола до потолка — стеллажом. На одних полках книги, на других — модели кораблей. Здесь была тщательно подобранная пятью взрослыми библиотека для мальчика — жемчужины мировой литературы. Около окна на низкой и длинной тумбочке стоял аквариум, в котором среди водорослей скользили красные, голубые и золотые рыбки. Обстановка комнаты, в сущности, скромная: узкая металлическая кровать, покрытая клетчатым пледом, современный письменный столик с боковыми полками для учебников. На одной стене огромная карта мира, на другой — два морских пейзажа. Но обилие света делало эту просторную комнату почти роскошной — во всяком случае, она такой показалась Ермаку. Огромное окно выходило на бухту, где стояли на рейде корабли, такие же маленькие отсюда, с четвертого этажа, как и коллекция кораблей на полках.

— Ты это сам все сделал? — с удивлением спросил маленький гость.

— Нет, не всё. Вот это просто из игрушечного магазина. Эти делал я. А бригантину делал дедушка в свой отпуск. Мамин отец. Он живет на Корабельной стороне. С тетей Ксенией. Хочешь, я сделаю тебе такую самую бригантину?

— Не надо… — с сожалением отказался Ермак, — мне ее все равно негде держать.

— Мальчики, пошли завтракать, — улыбаясь, пригласила Виктория Александровна.

— Пошли, выпьем чаю… Ты ведь далеко живешь, — сказал Санди. Он и радовался, и смущался, даже как-то робел, что было совсем непохоже на него.

Ермак спокойно пошел за Санди в столовую.

«Какой он… истощенный, — подумала Виктория Александровна. — И мне кажется, ужасно голоден».

Ока приготовила для мальчиков много вкусного: яблочный пирог, миндальное печенье, пудинг с вареньем, а теперь неожиданно решила начать с борща и котлет с гречневой кашей, благо обед был готов.

Санди, приходя из школы, только завтракал, обедал он поздно, вместе с отцом, и вообще первого не любил. Но теперь стал торопливо есть борщ. Ермак съел все, что ему положили. Ел он спокойно и красиво. Но во взгляде его была какая-то недетская настороженность. А когда в столовую вошла Вера Григорьевна и холодно разрешила налить себе чашку чаю, глаза его приняли совсем напряженное выражение.

«Он нам не доверяет, — подумала Виктория Александровна. — Ко почему? Что он, на всех взрослых так смотрит?»