Корабли уходят к планетам

Прекратилась бравурная музыка. Зазвучали позывные «Широка страна моя родная…» И наконец необыкновенного тембра голос известил мир о том, что советская космическая ракета достигла Луны. Впервые в истории осуществлен полет с Земли на другое небесное тело…

…До утра мы не сомкнули глаз. Говорили о будущих полетах, мечтали, фантазировали. И я решился…

Как раз перед этим среди старшекурсников объявили набор на новейшую специальность. Прямо не говорили, но прозрачно намекали, что успешно освоившие новую специальность, вполне возможно, будут направлены на работу, связанную с совершенными автоматическими аппаратами, скорее всего, летательными. Не всем хотелось за год до окончания института — рукой подать до диплома — ломать размеренную, жизнь, и все же желающих оказалось немало, отбор шел строгий. Окончательное решение принимал директор института. Но для перевода требовалось также согласие заведующего кафедрой. В нашей группе тоже нашлись желающие, однако никто не рискнул пойти к заведующему кафедрой… им являлся сам директор. О его фанатической преданности своей специальности ходили легенды. «А что если возьмет, да не отпустит, — рассуждали между собой ребята, — учиться-то у него придется. Наверняка, косо начнет смотреть. А распределение не за горами».

…Директор встретил строгим, как мне показалось, недовольным, жестким взглядом:

— Что, Марков, тоже за модой погнался?

— За модой, Николай Сергеевич!

Он молчал, испытующе глядя прямо в глаза.

— Ну, что ж, иди! Иди — раз моя специальность тебе не нравится. Неволить не буду.

В углу заявления размашисто написал: «Разрешаю».

* * *

Заместитель руководителя предприятия по кадрам держал в руках направление и мою характеристику из института.

— Так куда, сынок, работать пойдем?

— Наверное, в лабораторию систем управления. Чтоб и теория была, и с паяльником посидеть.

— Нет, сынок. Запарка нынче у испытателей. Там тебе и наука будет и паяльник. Понравится — останешься. Не найдешь себя там — сам сообразишь, что дальше делать.

Москва. Май 1965-го года. Теплый, благоухающий, безоблачно-синий. Позади четыре года работы испытателем ракет различного назначения. Теперь работаю в конструкторском бюро Г. Н. Бабакина…

Нас собрал Полукаров, заместитель главного конструктора по испытаниям. Незадолго перед этим Сергей Павлович Королев передал конструкторскому бюро Георгия Николаевича Бабакина работы по лунным и межпланетным аппаратам. Дело Королева росло и ширилось. Штурм космоса разворачивался широким фронтом. И одному КБ, даже такому мощному, невозможно стало вести весь комплекс космических исследований.

Выбор на Бабакина и его фирму пал не случайно. Королев знал Георгия Николаевича давно: «Есть в нем искра, есть! — говорил Королев о Бабакине. — Это тот человек, которому можно доверить дело. И идей ему не занимать. Светлейшая голова».

И вот теперь нашей «команде» из десяти человек предстояла поездка на Байконур. Там готовился запуск «Луны-6». Команда подобралась молодая, в основном, комсомольского возраста.

Дмитрий Дмитриевич Полукаров, грузный, суровый, обычно молчаливый, казался нам пожилым. А шел ему в ту пору сорок третий год.

На коротком совещании он так сформулировал цель поездки: «Чтоб поняли, что к чему», — и надолго замолчал. Потом добавил: «Чтоб сами смогли…» И опять помолчал. «Вопросы?» Поскольку цель была обрисована предельно ясно и четко, вопросов, естественно, не последовало.

* * *

— Вставай, в МИК пора! — трясет за плечо Валя Рубцов.

— А? Что? Какой миг?

— МИК… Монтажно-испытательный корпус. С ракетой-носителем знакомиться будем.

Сон, как рукой, сняло. Побежал умываться. Из крана нехотя бежала тонкой струйкой вода. Вернулся в комнату. Было уже жарко, и очень хотелось пить. Взял графин, а он весь в белых пятнах.

— Что это?

— Соль. Привыкай. Это тебе не московская вода.

Вышли из гостиницы. Было раннее утро, но солнце пекло нещадно.

На краю площадки высилась большущая «коробка» с воротами во всю стену. К ней примыкало небольшое трехэтажное здание, соединенное с «коробкой» стеклянным переходом на уровне второго этажа. Вошли в зеленый дворик, посреди которого стояла беседка, окруженная невысокими пирамидальными тополями. В беседке — человек десять.

— Идите сюда! — крикнули нам.

Здесь находились Полукаров и несколько ребят из нашей «команды». Дмитрий Дмитриевич сказал:

— Придет Чекунов. Поведет…

Вскоре подошел человек лет тридцати, огромного роста.

— Ну, что ж, пошли! — коротко сказал он громким хрипловатым голосом, привыкшим, видимо, перекрывать шум работающей аппаратуры.

Вошли в огромный зал. Замолкли, потрясенные. Перед нами, на установщике, спокойно и величественно возлежала гигантская ракета — гениальное творение главных конструкторов С. П. Королева, В. П. Глушко, Н. А. Пилюгина, С. А. Косберга, их коллективов, их сподвижников.