Кораблики, или «Помоги мне в пути…»

— А он где, Петька-то?! — не выдержал я.

— Гуляет. Он гуляет, Кыс гуляет. Чего еще делать? У нас всегда есть время… Вот и ходит. Наверно, где Сор-гора ходит. Я сказал: «Петька, собирай всякую мелочь: банки, склянки, лоскутки — будем делать солдатиков. Сделаем много, деньги будут, тебе штаны-фуфайку купим, скоро осень, как без них?» Не знали, что папа приедет. Он не знал, я не знал…

— Где эта Сор-гора?

Сивка дернул меня:

— Пойдем, дядя Пит!

Оказалось, что Сор-гора — это холм на месте старой, заросшей свалки. Рядом с Пристаня́ми. Там, если постараться, отыскать можно что хочешь. Вот пристанские мальчишки и ходят туда за добычей.

— Дядя Пит, не горюй! Там-то мы его точно найдем!

К Сор-горе вел узкий проход между остатками кирпичных складов и развалившейся загородкой из пористых бетонных плит. Опять пришлось пробираться через сорняки, перемешанные с обрывками колючей проволоки. Зато гора была уже вот она, перед нами. Серая, похожая на гигантский муравейник, покрытый кустами и всякой рухлядью. И на склонах, будто и правда деловитые муравьи, копошились десятки ребятишек.

Там, совсем недалеко, где-то и мой Петька! Скорей же!!

Мы были у подножия, когда раздался тонкий вскрик. И сразу — еще крики:

— Робины, чух! Клюва идут!

И заметались, кинулись с горы.

Я замер, Сивка тоже.

«Робины» — значит, «ребята», это я знал. «Чух» — «берегись». «Клюва» — «полицейские». Это меня, что ли, мальчишки заподозрили?

Нет, не во мне дело! Рослые служаки в серых форменных блузах и высоких касках цепью бежали из-за бугра. Вроде бы нешибко бежали, но как-то случалось, что у них в охапках оказывались орущие, бьющие руками-ногами мальчишки. А сверху с негромким шелестом винтов спускались два черно-голубых вертолета…

Господи, вот еще напасть! Ни раньше, ни позже!

Из-за ржавого кузова фаэтона выскочил голенастый пацан в грязной майке с обезьяньей рожей на груди. В десяти шагах от меня. Он бежал, а руки прижимал к плечам — держал что-то. Вокруг шеи у мальчишки был… серый мохнатый воротник. С блестящими глазами.

— Петька-а!! — Я кинулся навстречу.

Он встал. Замер. Уронил руки. Кот упал в траву.

Петька сморщил лицо, закричал, как от боли:

— А-а!.. — Подскочил, ткнулся мне в куртку лицом, обхватил меня, как толстое дерево, прижался щекой. Задергался в плаче.

— Пит… Правда, ты?…

В этот момент к нам широко шагнул из сорняков пожилой полицейский с лейтенантскими звездочками над козырьком белого шлема. Крепко взял Петьку за локоть.

— Назад! — сказал я со смесью ярости и счастья.

— В чем дело, сударь?

— А вы не знаете, лейтенант? Девятая статья Международной конвенции о неприкосновенности личности! В том числе и ребенка!

— Но есть и закон об охране детства, сударь. В соответствии с ним мы и задерживаем бесприютных детей. Чтобы уберечь и спасти…

— Это не бесприютный, а мой…

Лейтенант сказал менее уверенно:

— Странно, однако. И не очень правдоподобно. Объяснитесь тогда…

— Объясняюсь… — Я понимал, что лучше ничего не придумывать и не скрывать. — Мальчик ушел из дома, потому что думал, что я погиб в экспедиции. А я уцелел. И вот нашел его… Затем, чтобы вы его у меня отобрали?

Петька притиснулся ко мне плотнее. Вцепился намертво.

Пожилой лейтенант, видимо, не был отъявленным службистом. И лицо довольно интеллигентное.

— Странная, однако, история. Согласитесь, сударь, что мне трудновато так взять и сразу поверить…

— Во что поверить, черт возьми? Что я уцелел и не погиб?

— В то, что это ваш сын.

— Да с какой стати я буду хвататься за чужого мальчишку?!

— Бывает, что хватаются. Этакие добренькие спасатели. Выручат от нас, а потом опять — гуляй, мальчик, бродяжничай…

— Это мой отец, — сдавленно сказал Петька. — Отстаньте от нас. — Он не отрывал от меня лица.

— И все-таки… — Лейтенант был в явном замешательстве. — У вас есть какие-нибудь доказательства?

— Какие еще доказательства? Посмотрите на мальчика!.. А время паспортов и личных карточек, по-моему, давно прошло.

— Тогда по закону необходим свидетель. Хотя бы один… Чтобы я мог отпустить вас, не нарушив инструкцию.

— Я свидетель! — звонко заявил Сивка. Он стоял тут же, с Кысом на руках. Смело задрал подбородок.

— А ты, «свидетель», помалкивай, — вежливо посоветовал полицейский. — Надо еще разобраться, что ты сам за личность.

— Это мой племянник Всеволод, — торопливо сказал я. — Петькин двоюродный брат. — А что мне оставалось делать?

— Да! — дерзко подтвердил Сивка. — Пит, скажи!

Петька кивнул, по-прежнему не отрывая лица от моей куртки, — мазнул по ней щекой.

— И все же нам лучше отправиться в отделение, — мягко, но непреклонно проговорил лейтенант. — Поймите меня. Полицейские — рабы всяких правил… Это недолго, на нашем вертолете…

Этого еще не хватало!

Во-первых, где я возьму свидетеля? Во-вторых, станет ясно, что Сивка не родственник. В-третьих, может всплыть многое, в том числе и вчерашнее приключение со стрельбой. Еще неизвестно, чем это кончится…

И меня осенило!