Корах. Роман о времени

Пользуясь всеобщей апатией, власть при помощи незатейливых софизмов убедила население в своей безусловной правоте в любой ситуации. Хотя мало кто из горожан покидал пределы близлежащей пустыни, большинство было уверено, что страны заокраинного запада преследуют одну цель – захватить и подчинить их себе. Образ врага глубоко засел в сознание людей, превратившись в главный ментальный скреп. У тех немногих, кто еще пытался свободно мыслить, подобная убежденность вызывала недоумение: ведь кроме залежей морской соли, да ползучего огня, которым регулярно угрожали всем вокруг, хвастаться в Цдоме было нечем. Постоянные враждебные выпады в сторону соседей закончились тем, что те прервали с обезумевшим городом всякие отношения. Каждый новый произвол власти тут же возводился в статус закона, развязывая руки карательным органам. К несогласным и пытающимся сопротивляться применялись репрессивные меры. Так продолжалось довольно долго, поскольку подавляющему большинству населения подобное положение дел было по душе.

Однажды на заходе солнца в городских воротах появились двое путников. Они постучали в двери Лота и были радушно приняты хозяевами. Случай по меркам Цдома вопиющий. Не прошло и получаса, как к дому начала стекаться толпа. Движимые праведным гневом горожане недвусмысленно потребовали выдачи им пришельцев для суда и приговора, ибо был нарушен священный закон о приеме гостей. Лот, выйдя из жилища, предложил взамен двух своих дочерей, чем вызвал еще большее неудовольствие собравшихся:

– Ты что, определяешь нас в насильники? – негодовала толпа. – Нам не нужны твои дочери, ибо они невинны. Нам нужны твои гости!

Не могли цдомитяне знать, что обречены уже давно вместе со своими злосчастными городами. Выйдя к толпе, незваные пришельцы окинули ее едва заметным взглядом. Вследствие этого или по какой-то иной причине, но в ту же секунду местные жители потеряли всякий ориентир в пространстве и во времени, и ничего уже другого не могли, как хаотично передвигаться, натыкаясь на стены и друг на друга. Впрочем, это было уже не важно: один из гостей, архангел Микаэль, спешно уводил Лота и его семью в сторону гор; другой же, Габриэль, приступил к тому, зачем он сюда явился – низверг с небес на горящие города пепел и серу.

– Что бы ни случилось, не оборачивайтесь, – скомандовал Габриэль беглецам.

Но карабкаясь по острым камням пустыни Мертвого моря, чувствуя спиной нечто страшное и неотвратимое, молодая женщина все же обернулась. Красивая и полная жизни, она так и запечатлелась в соляном камне – стремительный разворот точеного тела, волосы, выбившиеся из-под платка и ужас, застывший на прекрасном лице.

В смятении и страхе, движимые предчувствием неотвратимого конца, уверенные в том, что они остались последние в мире людей, девушки, напоив отца вином, совершили инцест – как это часто случается, из самых благих побуждений. Отсюда взяли начало два больших народа Оман и Моав.

* * *

Совет высших ангелов был в разгаре. Связующие все сущее силы выдвигали доводы за и против человека. Сказало Милосердие:

– Создавай и береги его в надежде, что он научится добру.

Ответила Истина:

– Не сохраняй его, ибо весь он – ложь.

Возразила Правда:

– Храни и защищай его, потому что он жаждет справедливости.

– Сотри его, – уверял Мир, – ведь он вершит сплошные раздоры.

– Посмотри, – взывали ко Всевышнему другие, – у человека была задача в Ган Эдене – он с ней не справился. Мы дали ему три попытки в нижнем мире, и что же? Беспорядочную любовь пришлось смывать водами чистоты. Идеологию всеобщего строительства этой нелепой башни удалось прекратить лишь разобщением энтузиастов. А чем закончилось торжество бездушного закона в Цдоме и Гоморе, и вспоминать не хочется. Не пора ли признать план по созданию и развитию человека несостоятельным, по крайней мере в нынешнем виде, и прекратить его разработку?

Никто не знает, в какую сторону склонилась бы чаша небесного суда. Доводы высших ангелов за и против смертных выглядели настолько весомо, что невозможно было отдать кому-либо предпочтение. И тогда Всевышний разыграл последнюю карту:

– С Башней не переживайте, – вмешался Он, – если эти души так полюбили свои кирпичи, им придется какое-то время изготовлять их не по своей воле. Так мы восстановим равновесие в мире.

Когда среди спорщиков установилось спокойствие, Всевышний продолжил:

– Я представлю вам человека, который, по моему расчету, должен убедить вас в целесообразности всего начинания.

Качества творения в образе светящихся ангелов смотрели на него с недоверием; некоторые пришли в смятение, предвкушая очередную каверзу.

– С этим человеком к людям придет милосердие, которое прежде не заглядывало в их сердца. Я заключу с ним завет и произведу от него великие племена. Я помогу ему создать большую семью с крепкой и богатой традицией. А потом… потом, возможно, я выращу из этой семьи целый народ, и мы вместе еще раз попытаемся исправить промах верхнего Адама.

Ангелы хранили почтительное молчание.

– Этот человек уже давно живет в подвластном вам мире. Имя ему…